Пётр Самотарж - Одиночество зверя

— Ты почему ко мне подошёл? — внезапно для самой себя спросила Наташа.

— Что значит «почему»? — потерянно крутил в руках очередной том Лёшка. — Мне поручили разобрать библиотеку.

— Не одному тебе ведь поручили. А все остальные ушли.

— Я стараюсь выполнять все поручения. Раз уж я хожу сюда бесплатно, не ради денег или карьеры, то глупо капризничать.

— Но ты же свободный человек?

— Разумеется. Меня здесь силой не держат. Но свободный — не значит бездельник. Если меня вдруг заставят прыгать на месте посреди улицы, я спрошу, зачем. И вряд ли мне предложат удовлетворительное объяснение — поэтому откажусь. Но если мне предлагают простую и понятную работу, я её делаю. Должен же кто-нибудь.

— А те, что сейчас ушли?

— Детство у них не выветрилось из мозжечка. На пикеты ходят с большим удовольствием и только уличные акции считают настоящим делом. А я не брезгливый и ответственный.

— Ответственный? Девушки должны тебя в мужья хотеть.

Лёшка безразлично шевельнул рукой, как бы отводя от себя незаслуженное обвинение.

— Ещё и не брезгливый! В семье тоже не лишнее качество. Мужчины часто не любят с пелёнками возиться.

— Тебя занесло, Наташа, — сухо оборвал собеседницу надёжный человек. — Я не шучу на подобные темы.

— Да? А весь мир в основном об этом и шутит.

— Ну и зря. Я ведь ещё и честный, и порядочный. И свои успехи на личном фронте не афиширую.

— И много успехов? — развеселилась Наташа.

— Сказал же — не афиширую. И отказываюсь понимать твой интерес.

— Что же тут понимать? Интересно, вот и интересуюсь.

— Этот интерес плохо тебя характеризует. До сих пор ты не казалась мне пошлячкой.

— Так-так! С этого места подробней. Давно ты ко мне приглядываешься?

— Давно, — буднично ответил Лёшка. — Но ты не волнуйся, приставать не буду.

До сих пор Наташе никто не признавался в наличии чувств, и она обрадовалась. Почему — кто знает? Внимания смешного человечка она не хотела, но оно ей льстило. Жизнь грозила пройти мимо без следа, и Наташа встречала её без истерики, с тихим смирением. Желание разорвать связь времён одолевало её иногда, но Худокормов не питал к ней лирического интереса, а её не привлекал никто иной. Теперь появилась возможность шагнуть в неопределённость и насладиться авантюрным похождением, но Лёшка по-прежнему её смешил. И как понимать его обещание не приставать? С одной стороны — знать о его чувствах, но не испытывать неудобств от публичной их демонстрации, можно было бы считать наилучшей формой их отношений. С другой — ей хотелось оказаться в обычной для других девчонок роли предмета обожания. Перец, конечно, не из лучших — его и перцем-то трудно назвать. Но незавидный поклонник всё же лучше полного его отсутствия. Вот если бы Худокормов выделил её из общей массы!

Наташа рассердилась на себя, на свои глупые мысли, на откровенного Лёшку и на всех прочих. Неведомая всевластная сила понуждала её к переживаниям по поводу чужих взглядов, слов и жестов, либо по поводу их отсутствия. Зачем ей понадобилось внимание именно Худокормова, и не кого-нибудь другого? Она ведь может просто заниматься полезным делом и не размениваться на пустяшные мечты. Определённо, может! Нужно только себя заставить. Использовать аутотренинг. Убедить себя в необычайной важности поручения по упорядочению библиотеки. Людям будет проще подбирать материал для статей, например. Хотя, зачем для этого книги? Есть ведь Интернет. Нет, Сети не хватает надёжности. Найти там хорошо оцифрованную нужную книгу, с возможностью сослаться на номер определённой страницы, сложно. Сослаться на сайт, где кто-то цитирует тот или иной фолиант, то ли верно, то ли нет, и с туманностью на месте отсылки к конкретной странице конкретного издания — недостойно серьёзного человека. Нужна, нужна эта библиотека! Сноски можно при желании проверить, да и читать книжку удобней на бумаге. Электронный ридер морально, и даже физически, устареет намного раньше, чем удастся прочитать на нём книги в количестве, достаточном для компенсации его стоимости. Их ведь должно быть сто или двести! Несколько лет непрерывного чтения. Не может она глотать по тому в неделю или в три дня. И вновь остаётся неясным, насколько точно электронные тексты соответствуют бумажным оригиналам. Вечно они какие-то ворованные, бесплатные, автором или редактором не читанные.

— Ты что замолчала? — поинтересовался Лёшка с деланным равнодушием.

— Надоело болтать. И твои исповеди здесь никого не интересуют. Некогда мне — делом занимаюсь.