Пётр Самотарж - Одиночество зверя

Едва ли не с порога Саранцев увидел Антонова, хорошо ему знакомого по прежней работе. Серёга был на пару лет старше, но состоял в подчинении у Игоря Петровича, что никогда не мешало им отлично ладить. Они болтали иногда не только о работе, быстро перешли на «ты», но в гостях друг у друга никогда не бывали, с жёнами друг друга не знакомили и надёжно сохраняли приятельский уровень отношений. Как следствие, Саранцев не требовал от него никаких демонстраций верности, за собой не звал и совершенно не ожидал обнаружить Антонова на новом поле своей деятельности.

— Привет! — удивленно воскликнул он, взмахнув рукой. — Какими судьбами?

— Да вот, сменил образ жизни. Разнюхиваю обстановку.

— Я думал, они тебе мое место предложат.

— Предлагали. Но я их послал.

— Почему? Деньги хорошие, работа живая.

— Не хочу связываться. Буду ради них наизнанку выворачиваться, а потом они за свои дела меня же и объявят виноватым. Я так не привык.

Саранцеву понравилась реакция Антонова на случившиеся с ними перипетии, хотя сам для себя он ещё не определился окончательно, стоит ли начинать новую жизнь с середины пройденного пути.

— Не боишься пойти ко дну на новом месте?

— На старом месте и вовсе дна под ногами не осталось. Здесь хоть можно попробовать.

— А ты давно здесь крутишься? — заговорщицки понизил голос Саранцев.

— Третий день.

— А как ты вообще здесь оказался?

— Мне позвонили.

— Кто позвонил?

— Отсюда, от Покровского. Предложили от его имени придти на собеседование, если мне интересно.

— Они что, всю нашу контору хотят к себе переманить?

— Пока никого больше не встречал.

— А когда тебе позвонили?

— Дня через три после твоего ухода.

— Ты тогда уже отказался от повышения?

— Да.

— И сразу согласился работать здесь?

— Сразу. На следующий день и пришел устраиваться. Конечно, сейчас гарантий никаких, но если он действительно пробьётся в губернаторы, перспективы откроются интересные.

Саранцев несколько секунд размышлял, рассеянно глядя Антонову в лоб. Свой человек, успевший накопить некоторый опыт вращения в совершенно незнакомых новых кругах, вызывал у него живейшее любопытство, но природная осторожность заставляла не бросаться без оглядки на шею первому встречному.

— Слушай, нужно перекинуться парой слов. Мы можем полчасика посидеть где-нибудь поблизости?

— Запросто. Предупрежу только своих.

Через несколько минут они уже обедали в близлежащем ресторанчике, и Саранцев всеми силами вытягивал из собеседника всё, что тому известно о Покровском и его команде.

Антонов никогда никем не восхищался. Он едва ли не с детства верил в приверженность любого человека всяческим соблазнам и уважал способных сопротивляться им. Однако, не осуждал и поддавшихся, считая их поведение естественным. В его описании Покровский выглядел человеком серьёзным и способным на опасные поступки. С одним условием: тщательная предварительная оценка рисков и взвешивание аргументов «за» и «против». Если же анализ говорил о целесообразности опасного шага, он делал его решительно и с полной готовностью отвечать за последствия.

— Анализ, анализ… Как решить, адекватен ли анализ ситуации? Никогда ни в чём не бывает единодушия между думающими людьми. Если его команда часто приходит к стопроцентно общему мнению, она дешёво стоит, — осторожно заметил Саранцев. — Всегда должны оставаться несогласные, пусть и в ничтожном меньшинстве. И время от времени именно они оказываются правыми. Задним числом.

— Я здесь работаю дней десять, но без выходных. Большую часть этого времени разговаривал и пил чай да кофе, то с одним, то с другим. Подозреваю, они сознательно предоставили мне такую возможность.

— Кто такие «они»? У них здесь коллективный разум?

— В некоторой степени. Но «они» я говорю про Покровского и Сургутова.

— Кто такой?

— Номер два в связке. Подстраховывает генерала, обеспечивает тыл и фланги. Тоже серьёзный мужик, только очень закрытый. Знаешь, Покровский тоже слов на ветер не бросает, но он всегда готов встретиться с людьми, объяснить им свою позицию и рассказать, чего от них хочет. С сотрудниками шутит, может поболтать о футболе. А Сургутов — начальник из начальников. Его многие боятся — он вышибает неугодных самостоятельно, к Покровскому за разрешением не ходит. Так ты меня от темы увел, я ведь начал про единодушие, помнишь?

— Помню, помню. Давай про единодушие.