Юозас Пожера - Рыбы не знают своих детей

Винцас взгромоздил Стасиса на кровать, стянул сапоги, сорвал теплые портянки, носки, с трудом вытряхнул из штанов, а она стояла у порога, смотрела, черт знает что думая, прижимаясь к дверному косяку, словно не дерево это, а живой человек. «Каждому нужен живой человек. Все мы ищем этого живого человека. Ну, может, и не все, но многие. Не я первый, не я последний», — рассуждал Винцас, успокаивая свою совесть. Потом небрежно подпихнул ногой к печке сапоги брата, вытер ладони о суконные штаны и повернулся к Агне. Она все еще стояла, прислонившись к дверному косяку, и ему вдруг захотелось обнять ее, прижать голову к своей груди, уже поднял было руку, уже губы раскрывались произнести слова утешения, но вдруг тишину разорвал скрежет зубов и стон:

— Боже ты мой…

Он ощутил себя воришкой, схваченным за руку, протянутую к чужому добру. Ему даже подумалось, что Стасис только притворяется пьяным, может, ночью видел все в окно, поэтому так неразговорчив и груб. И этот его зубовный скрежет теперь казался своеобразным предупреждением. Винцас пытался улыбнуться, но улыбка получилась жалкой, даже не улыбка, а гримаса. Сам почувствовал, и она, конечно, заметила это. Она все еще стояла на пороге, словно ждала чего-то, а он не находил нужных слов, ему казалось, что брат раскрытыми глазами уставился в спину, буравит насквозь. Так ничего и не сказав, он протиснулся мимо Агне, схватил с гвоздя шапку и шмыгнул в дверь.

Винцас полной грудью втянул холодный, заправленный запахом вереска воздух, так и пил его, словно пахнущее травами молоко. Постоял у двери, поглядывая на взошедшее солнце, слушая щебет прилетевших дроздов в весеннем лесу, а потом медленно, нога за ногу, пошел через двор, стуча по скованной морозцем земле. Свисающие с крыши сосульки сверкали в лучах солнца и уже с самого утра дзинькали в ямки, выдолбленные каплями у стены.

У другого конца дома, у двери лесничества, стояли мужчины. Пестрая группа. Не скажешь, что они лесники. Одеты кто во что горазд. Настоящие землекопы, а не лесники, подумал он, и приказал было отогнать лошадей в сторону, но сдержался, вспомнив о Марии, которая после таких сборищ ходит по двору с ведрами и собирает оставленные лошадьми «гостинцы» на корм свиньям. «Лишь бы сегодня не выбежала с ведрами, лишь бы подождала, пока все разъедутся», — подумал он, отпирая дверь лесничества.

Мужчины ввалились в контору, сняли шапки, для кого хватило стульев — расселись, другие пристроились на корточках у стены, забрались на подоконники. Не было только лесника Лабунаваса и Стасиса.

— Где Шилькинис? — спросил Винцас у мужчин.

— Забрали его, лесничий, — сказал кто-то от двери.

Больше он ничего не спрашивал, потому что и так было ясно, кто и почему «забрал» Пятраса Шилькиниса из Лабунаваса. Будут теперь таскать человека из-за семьи Нарутиса. Всегда в первую очередь подозревают лесников. «И одни и другие в первую очередь хватают лесников», — с горечью подумал он. В этом лесном краю все дороги ведут в обходы [1] Обход — участок лесного сторожа. . Всех и все дороги ведут в обходы. Иногда и лесничий бывает нужен, но обходов никогда не минуют. Иначе и быть не может. В этих лесах каждый обход — как темная, полная тайн ночь. Многое ли ты, лесничий, можешь сказать о своих лесниках, о тех двадцати мужчинах, присевших у стен или скрипящих стульями? Примерный лесник, нерадивый лесник, лесник так себе… И больше ничего. Нет, еще можешь добавить, сколько кто пьет, сам ли самогон гонит или у других достает. Вот и все. А ведь все они имеют дело и с теми, и с другими. Днем одни, ночью — другие. А кому служат твои лесники на самом деле? Одним задом на два стула не сядешь, хочешь не хочешь, а приходится выбирать. Кого выбрал Шилькинис? Если отпустят — все будут говорить, что Советам служит. Одни издали обойдут его хутор, другие станут заискивать — неизвестно, чего можно ждать от такого человека, которого взяли, потаскали, но все-таки отпустили… А если не отпустят? Если всю семью заберут и отправят к белым медведям? И так и этак человеку плохо…

Он слушал лесников, отмечал в тетрадке, сколько в каком обходе собираются посадить сосенок и березок, слышал рассуждения мужчин о том, что в питомниках береза из семян прорастает черт знает как — лоскут здесь, лоскут там, что никто не ведает, какую землю выбирать для рассадника березы, а лучше всего в этом разбирается ветер: разнесет семена — и смотри какие густые березняки вырастают, — словом, все слышал, сам говорил, объяснял, но в то же время был далеко от всего этого галдежа… Один сидит здесь, а другой скитается бог знает где…