Они знали друг друга с ранних лет, ходили в одни ясли, потом в детский сад, а в школе до седьмого класса сидели за одной партой. Шустрик не мог припомнить ни одного дня без Лики — в его жизни она была чем-то естественным и неизменным, как родители или как небо над головой. В первые школьные годы он почти каждое утро являлся к ней под балкон и тянул: «Лика-а-а» до тех пор, пока не выходила она, пухлощекая девочка с короткими толстыми косичками и не по-детски серьезным лицом. Шустрик брал ее за руку, и они вместе шли через дворы в школу. В дни, когда этого не случалось, Шустрик чувствовал себя потерянным.
Впрочем, у них и без того было много времени друг для друга. Вместе они лазали по крышам гаражей: Лика приносила туда своих кукол и устраивала чаепитие с пластмассовыми формочками вместо чашек, а Шустрик стоял на часах с палкой наперевес, чтобы враг из соседнего двора не смог подобраться к ним незамеченным. Вместе ходили в бассейн, а зимой — на каток: Лика плавала, как рыба, а на коньках совсем не держалась, и Шустрик возил ее за собой на деревянной клюшке. Вместе делали уроки: Лике легко давалась математика, всякие там уравнения и задачки она щелкала, как семечки, а Шустрику больше нравилась литература, и он в охотку писал сочинения за них обоих.
Ему казалось, что так будет всегда. Их совместное будущее не вызывало у него сомнений. В пятом классе он написал на Ликином пенале «Я тебя люблю», и она восприняла это, как само собой разумеющееся. Кто бы тогда сказал, что через год все разладится? И почему? Шустрик до сих пор не мог этого понять. Почему они вдруг разругались? Раньше ведь тоже случались ссоры, но потом очень легко было мирились. А теперь Лика подолгу дулась на него неизвестно, за что, а он, не чувствуя себя виноватым, в отместку старался раздразнить ее еще больше. К восьмому классу все изменилось. Шустрик стал ходить в качалку, у него появилась своя компания. А Лика подружилась с Лианой Саакянц, толстой суетливой армянкой, в голове у которой были одни мальчишки, — и, по мнению Шустрика, очень от этого поглупела.
Поначалу он злился на нее, потом перестал. Было время, когда она его даже не интересовала. На самом деле это было не всерьез, и Лика по-прежнему оставалась рядом. Другие приходили и уходили, а она оставалась.
Но о том, что ей нравится Гришка Гоголев, Шустрик узнал далеко не сразу.
Лика открыла глаза и натолкнулась на его быстрый блестящий взгляд.
— Ужасно, да?
— Что ужасно? — не понял он.
— Выгляжу ужасно?
— Ну-у… — Шустрик забавно сморщил нос. — Не баба-яга, но…
— Да ну тебя! — Лика полушутя-полусердито толкнула его в плечо. Он засмеялся, потом сказал:
— Да нормально ты выглядишь. Умоешься, причешешься, и будешь, как новенькая. И вообще все это ерунда… Для меня ты всегда красивая.
— Это тебе ерунда, — возразила Лика, будто не расслышав последней фразы. — Пятерней умылся, пятерней причесался — и вперед! Не все же такие, как ты!
Шустрик вздохнул.
— Слушай, ты иногда такое лепишь…
Лика покраснела.
— Давай, назови меня дурой! — вызывающе предложила она. — По-твоему, если девушка хочет выглядеть лучше, значит, в голове у нее пусто!
— Да что ты передергиваешь, никто тебя дурой не называл!
— Знаешь, — холодно произнесла Лика, — я вообще не понимаю, чего ты здесь сидишь? Давай уже, иди отсюда. Куртку свою не забудь! Придешь домой, постираешь, а то провоняла вся…
— А ты не командуй, — отрезал Шустрик. — Захочу — уйду.
— Вот и захоти!
— Слушай, уймись уже!
Лика сердито засопела, потом шмыгнула носом. Шустрик, не глядя, протянул ей чистую салфетку.
— Спасибо… — Лика долго сморкалась, пряча покрасневшее лицо. — И… извини. Я не хотела…
— Проехали.
Оттолкнувшись, Шустрик спрыгнул со скамейки и зашагал взад-вперед, подскакивая на ходу.
— Слушай, — сказал он, остановившись перед Ликой. — Вообще забей на то, как ты выглядишь… В смысле, перестань об этом беспокоиться. Ты всегда выглядишь хорошо, поняла? Во сто раз лучше этой твоей Лианы.
— Скажи еще, лучше Женьки Ващук, — не поднимая глаз, пробурчала Лика.
Шустрик опустился на корточки.
— Эй! — Он поймал ее взгляд. — Лучше, будь уверена.
Когда пришло время ехать за город, и девочки, хихикая, сменили вечерние платья на джинсы и свитера, Лика почувствовала облегчение. На школьном крыльце она и Лиана столкнулись с Гоголевым.
— Девчонки, поздравляю! Новая жизнь впереди! — Как всегда, от звуков его мягкого обволакивающего баритона у Лики побежали мурашки.
Читать дальше