Виктор Пожидаев - Чистые струи

Улеглась тишина. Долго-долго было совсем тихо. Подошел Максим. Пропало его оживление, будто и не было.

— Я же говорил… Надо сматываться.

— Никуда я не пойду! — Васька боялся. Сильно боялся. Но что-то крепкое и жгучее появилось внутри. — Я узнаю, кто это! Я дяде Игнату скажу! Иди домой, иди…

Он вскинул рюкзак на плечи и полез вверх, туда, где было еще солнце и где было еще страшнее, чем здесь.

— Вась!.. Вась!.. — зашипел за плечом Максим. — Ну не спеши! Что ты так! Выследить надо. Потихоньку…

— Потихоньку! — сердито и взволнованно прошептал в ответ Васька. — Хочешь пулю в живот? Дядя Игнат говорит, что браконьеры на слух стреляют.

Максим остановился.

— Ты чего?

— Давай… Бахру подождем. Или… Знаешь что? Надо засесть у тропы. А?! Пройдут по тропе, мы сразу увидим.

— А если не пройдут?

— Ха! С мясом? По тропе, больше никак.

Долго ждали они, затаившись, как напуганные бурундуки. Стало темно совсем — еле-еле различалась, но казалась уже далекой лысая вершина сопки. Бахра спала, прижавшись к Ваське тугим теплым боком. Что-то легкое и быстрое мелькнуло прямо у лица и исчезло в вышине.

— Мышь! — заволновался Максим. — Сейчас попрут… Их в пещере…

Так неожиданно, без всякого шума появляется из-за угла дома трамвай… А когда уже появился, в уши врывается звон и гулкий шум.

Ребята вжались в холодную траву.

— Молчать! — едва различил Васька голос Максима. Бахра напряглась. Только бы не залаяла!

Сколько их было — понять трудно. Тяжелые шаги и приглушенные, отрывистые голоса. Все ближе:

— Хватит гнать! Давай к воде. Да куда ты! Вот здесь…

И совсем рядом — поступь. Грузная. Серьезная. Вот и вскочи, крикни. Что крикнуть? Стой? Руки вверх?

…Только бы не наступили, только бы Бахра…

— Не бултыхнись! Что, не видишь, что ли?!

— Да ладно тебе! Вижу…

— Кончайте лаяться. Базар устроили. Давайте по-быстрому.

— А чего спешить! Чайку заварим. Кого трусить-то!

— При чем тут трусить. Ближний свет, что ли?

— А! Только до машины…

— Ты еще доберись до машины. Спины не разогнешь…

— А еще хотел второго! Опять бы бросили, как того.

— Заткнись. Бросили! Ты же и бил.

— Ну хватит… Ты, я… Спички где? Да чего — не надо! Пять минут — и закипит.

Все-таки разожгли костер.

Ваське казалось, что до него доходит тепло ровного желтого пламени.

Костер разгорался. Около него колыхались тени — странные, неясные.

— Давай поближе! — подтянувшись, шепнул Максим. И каким-то непонятным бесшумным зверем скользнул мимо Васьки. А Васька не смог. Струсил? Силы не стало. Ни подтянуться, ни оттолкнуться.

Бахра тоже поползла мимо него.

И все-таки Васька пополз. Он старался не смотреть вперед, потому что, как во сне, думал, чувствовал: подними голову — и тебя увидят.

— Куда ты! — вроде закричал Максим. Нет… Это он в самое ухо… — Сейчас как врежу!

— Что там все шуршит? — донеслось от костра.

Словно глыба льда придавила Ваську.

— Пойди и посмотри!

— Убегай по тропе! — продышал в ухо Максим. — Что есть духу. Приготовьсь!

Стало жарко. Васька хотел что-то спросить. Или сказать. Но во рту пересохло. Ему показалось, что он загорелся от близкого костра.

Потом была секунда ужаса: Максим вспыхнул!

Васька чуть не закричал, увидев, что он даже приподнялся — весь в пламени, будто бензином облили.

— На! — полоснул слух резкий вскрик. И Максим перепрыгнул через Ваську, упал, вскочил, и только треск пошел, все удаляясь и удаляясь. Васька уже бежал сам, ударяясь коленом о тяжелую Бахру. Он не оглядывался. Боялся оглянуться. А ноги вязли, чужие, немощные.

— Сюда! — весело прокричал Максим сбоку. — Ну, живой? Молодец! Будут теперь знать.

Они перебежками двигались по тропе. Сзади было тихо. И уже потом, много времени спустя, когда пересекли марь и при свете луны вышли на вязкий зимник, Васька будто проснулся.

— Что ты сделал? — спросил он Максима.

— Когда? — удивился тот.

— Когда! Сейчас, на сопке!

Максим остановился, повернулся к нему и вдруг захохотал.

— Ну! ты! даешь… Не понял?! Правда?! А чего, а?! — И совсем зашелся в визгливом хохоте. — Да я горбоносому, — отдышавшись, сказал он, всхлипывая, — ножом в лоб врезал. Навышиб!

— Ножом? — не сразу переспросил Васька. — Ножом?!

— Рукояткой! Во будет клоун!

Васька шел как в тумане.

Тяжело идти ночью, даже при луне, по такой дороге.

Бахра отставала.

Словить бы всех-всех на свете комаров в один мешок, привязать к нему каменную глыбу величиной с дом и бросить в океан!