Виктор Пожидаев - Чистые струи

— Да пошел ты…

И Бахра куда-то запропастилась…

Вот тебе и пещера! Перлись, перлись… Ерунда какая-то!

Васька переживал. Солнце уходило к закату и еще больше щемило сердце: вечером одиночество угнетает человека сильнее, чем утром. Можно, конечно, еще засветло проделать большую часть пути, хотя бы марь пересечь, но уйти отсюда просто так — значит сдаться.

На сопке установилась полная тишина. И странно она действовала на Ваську. То находило на него спокойствие, и он чувствовал себя большим, сильным, то отчаяние, навеянное, наверно, странной смертью оленя, испугом лающих косуль, злыми глазами камышового кота, безоружностью перед этим серьезным и жестоким миром.

Немного погодя Васька пережил еще несколько неприятных минут. Но когда он понял, что сквозь заросли продирается не какой-нибудь зверь, а уставшая Бахра, вскочил, бросился ей навстречу и чуть не заплакал, обхватив руками ее шею.

— Бахра, вода… — в совсем слабой надежде попросил Васька. Он знал, что здесь, на вершине, не может быть воды, но солнце и переживания высушили его, и пить хотелось сильнее всего на свете.

Он понял, что Бахра ведет к мари, где полно ручьев. Иначе и быть не могло. И безропотно спускался за ней, потому что уже не было сил искать пещеру и даже думать о ней.

Но спускались они совсем недолго, почти и не спускались. Бахра вывела Ваську на тропу, оглянулась на него и, пробежав по тропе всего ничего, свернула опять вниз. А Васька подумал, что вот она, простая и легкая дорога на сопку, и нечего было переться через кустарники и чертовы колючки. Он стоял, не хотел спускаться за собакой. Бахра снова вывалилась на тропу, ткнулась Ваське головой под колено, посмотрела мутно в лицо. Васька пошел за ней. И то, что он увидел почти тут же — рядом с тропой, — не просто удивило, ошеломило его. Перед ним был колодец. Конечно, не такой, какие делают на улицах, — обыкновенная квадратная яма метра полтора глубиной, с ровным каменистым дном и такими же стенками. А вода! Не вода — золото! Ни мутинки, ни соринки.

Сначала Васька растерялся. Он подумал, что Бахра волшебница, что она и не искала воду, а показала фокус. Но волшебница смотрела на него жалобно и устало, бока у нее часто-часто вспучивались и опадали. Тогда Васька дрожащими руками развязал рюкзак, зачерпнул котелком воды и сунул ей.

— Пей, моя хорошая! Ну пей же!

Бахра лизнула ему руку. Будто суконкой деранула и отвернулась.

— Бахра, ну пожалуйста! Бахра…

Он смотрел, как жадно она лакала, как хотела, но не могла оторваться от узкого котелка. Потом пил сам. Он растягивал удовольствие: зачерпывал помаленьку, чуть-чуть, проглатывал зачерпнутое так жадно и бережно, словно это было последнее, самое последнее питье для него, пропавшего в пустыне. И снова черпал.

Успокоенный совсем, с раздувшимся животом, он повалился на спину, закрыл глаза и уснул — так легко и быстро, как, наверное, никогда в жизни не засыпал. Его баюкали тишина трав и кустов, тонкие посвисты подлетающих к колодцу птичек, мерное дыхание старой спящей собаки. Он спал и знал, что спит здесь, у золотого колодца с серебряной водой, рядом с доброй волшебницей Бахрой, недалеко от сказочной пещеры, где таятся клады и всякие чудесные неожиданности. Не было тревоги в его освобожденном от забот и переживаний сердце.

Тревога всколыхнула его мгновенно. Он проснулся одновременно с Бахрой и раздавшимся рядом треском.

Но Бахра не вскочила, лишь слабо шевельнула хвостом.

Солнце садилось. Последние лучи его еще освещали этот склон сопки, но уже совсем слабо, неохотно.

— Вот вы где! — громко и радостно воскликнул Максим. — А я вас у пещеры искал…

— Максим! — Васька обрадовался сильнее, чем мог ожидать. — Я думал, ты ушел.

— Ушел! Что же, я вас брошу, да?

Они сначала пили воду, поили Бахру, потом перекусили рыбными котлетами, покормили Бахру салом и снова пили воду. Хорошо было вместе.

— Ну, пойдем к пещере! — Максим стал совсем другим человеком. Совесть заела, или просто надоело издеваться? Такая мысль едва-едва различимо проскользнула у Васьки в мозгу, и будто не было ее. Зачем думать об этом! Вместе!

Васька вскочил. Еще не поздно было идти к пещере А Бахра выведет! И в темноте к дому выведет. Вот и не пропал день. Вот и…

Совсем рядом, или из-за тишины показалось так, что совсем рядом, — грохнул, прокатился вниз по склону и рассыпался вокруг трескучими искорками оглушительный выстрел.

Максим упал на колени. Ваське показалось, что его убили, но Максим тут же вскочил, перепрыгнул через колодец и скрылся за валуном. Бахра прижималась к Васькиной ноге и дрожала, злобно сморщив нос.