Виктор Пожидаев - Чистые струи

Снизу слышался треск. Оба испуганно насторожились. Максим даже скользнул задом по траве.

К ним пробиралась Бахра. Собака несла в зубах нож. Максим опередил Ваську, выхватил нож и тут же спрятал в сумку.

— Ты губу ей порезал!

Бахра смотрела на хозяина. В глазах была просто усталость.

— Пошли, Бахра! — весело сказал Максим. — Пусть он теперь сам отсюда выбирается.

— Ну и иди! Иди!

Максим полез наверх. Он не оглядывался: был уверен, что Бахра идет за ним. А собака стояла. Она смотрела теперь на Ваську, ждала чего-то.

— Бахра! — крикнул Максим повелительно. — Ты… Чего ее держишь?

— Иди, иди! Держу! Плевать ей на тебя! Хорек вонючий.

Последние слова Васька сказал тихо, чтоб только самому слышать. Он развязал рюкзак. Положил перед собакой кусок сала. Бахра коснулась его губами и подняла голову. Сало окрасилось в розовое. Все же она съела его. Не хотела обидеть Ваську.

Васька гладил ее и чуть не плакал.

И только решил спускаться, как сверху скатился живой шар.

— И… Э… — Максим от ужаса таращил глаза.

Не понял Васька, что произошло, но испугался, — сердце задергалось, всерьез стараясь вырваться из онемевшего тела. Но время шло — секунда за секундой, ничего вслед за этим не происходило, и страх улетучился. Появилось любопытство: что же так всколыхнуло забияку Максима? И Васька полез наверх, слыша за собой тяжкое сопение Бахры.

Уже рукой подать до голой вершины сопки. Метров тридцать… сорок от силы. Тут что-то шуршнуло в кустистом снопе березок. Бахра рыкнула и взъерошила загривок. Два яростно злых зеленых глаза уставились на Ваську. Принадлежали они шерстистому рыжему бугру, нелепо украшенному небольшими сучковатыми рогами. А сбоку, из-за дерева, выглядывало острое копыто.

Все сильнее рыча, собака приближалась к странному живому сооружению.

Глаза приподнялись над бугром, и появился огромный рыжий кот. Он фыркнул, оскалил частые острые зубы и бросился наутек.

Бахра уже смелее подошла к бугру и засопела, втягивая и выпуская из дергающегося носа запахи. Тут только и понял Васька, что перед ним лежит мертвый олень.

Максим не появлялся. Васька стал свистеть. Он свистел громко: наверное, все живое перепугалось и помчалось с сопки куда глаза глядят. Но Максим не отзывался. Тогда Васька крикнул и наконец услышал слабый голос.

Может быть, час прошел, пока Максим не появился — бледный еще, настороженный. Остановился, не доходя до Васьки, уставился на оленя. Он еще не понимал, что это олень.

Потом они сидели на вершине сопки, высматривали далекие дымки поселка и нет-нет да и поглядывали вниз, на труп большого животного. Олень мог умереть от старости. Его мог задрать медведь — не придуманный Васькой, а самый настоящий — огромный, безжалостный. Или тигр. Или рысь. Или еще кто, затаившийся, может быть, сейчас совсем рядом… Но не кот же, пускай он и большой! Кот зайца задавит, только не оленя.

И Бахра была неспокойна, часто вздрагивала, оглядывалась.

Совсем рядом, в чащобе, прошипел мощный тяговый ветер. Но ни одна березка даже не шевельнулась. А там, куда ушел странный воздушный поток, послышался редкий, какой-то совсем не собачий, гулкий лай.

Бахра смотрела туда, и в ее взгляде было живое напряжение, будто видела что-то приятное, радостное. Она как-то мельком, не замечая, взглянула на Ваську и совсем неожиданно сорвалась с места. Васька не видел, чтобы она бегала так раньше: легко, стремительно. У него билось сердце. Нет, страха не было. Было что-то другое… А Максим рвал застежку сумки. Чудак!.. Но, значит, не так уж и струсил, а то бы и про нож забыл.

«Гав!» — совсем рядом.

Максим так и застыл с зажатым в руке ножом.

Три косули выскочили на открытое место и тут же пропали. И опять, уже там, куда они умчались, послышался грозный лай.

Ваське сделалось весело. Еще бы! Косули полаяли, а у них с Максимом поджилки затряслись.

— Гоняет их кто-то… — Максиму было не так весело.

— Ой да брось ты! Кто их тут гоняет. Кота испугались или нас учуяли. Лес ведь, чего ты хочешь!.. Гоняет! Кто в заказник полезет коз гонять? Дядя Игнат погоняет!

— Да что твой дядя Игнат… Дядя Игнат, дядя Игнат!

Максим еще что-то хотел добавить, но смолчал.

— Ну а тебе что он сделал?!

— Не твое дело.

— Ишь ты!.. Просто ты его боишься. Петли помнишь? А рогатку? Вот и боишься. Потому что пакостишь!

— Ну ладно. Нечего мне тут с тобой больше делать! — Максим забросил сумку за плечо и стал спускаться.

— Максим!