Н. Денисов - Арктический экзамен

— Я не прочь вон с той бы позагорать вместе! — вздыхает Вася Милован, наводя на теплоход бинокль.

— Да, уж ты бы, конечно, — отзывается Глушаков. — Тебя и пирожками не корми…

По ночам Виктор долго не уходит в каюту. Какая здесь ширь воды! И ночь волглая, с отблесками малиново — багряной зари, скользящей по горизонту с запада, где опустилось солнце, па север, а затем уже ближе к утру заря вдруг, замешкавшись на одном месте, посвежев, наливается молочной спелостью, обещая рассвет.

Так идет станция еще один день и еще одну ночь, рано с вечера заглушив дизель, оставив зажженными лишь отличительные огни. Парни собираются в рубке, на всех накатывает зуд воспоминаний, у каждого «были в жизни моменты». Но, устав от разговоров и курева, Виктор идет опять на палубы, где под утро меньше бьет мошка, приметней очертания встречных судов — самоходка ли, танкерок или крепыш — буксировщик, тянущий связку глубоко сидящих в воде барж — площадок с трубами для северных газопроводов, или деревянный плашкоут, задремавший на якоре у рыбацкого песка.

Думается о безграничности движения и огромности мира, в котором он живет двадцать восьмое лето. Походил и поездил по этой земле, а вот опять новый интерес, новая дорога, и он чувствует себя совсем юным, готовым удивляться и ждать счастья. Так было когда-то в таежной деревеньке Нефедовке, куда негаданно занесла его после школы судьба, где вместе с суровым и добрым народом из рыбацкой бригады пробивался нехожеными сугробами к таежным озерам. Да, вряд ли он встретит тех людей, слишком разные развели 'их дороги. И его, Виктора, прошли по годам армейской службы, по улочкам родного села и проспектам большого города Москвы, других городов и весей… Но опять перед ним просторный путь и свежая влюбленность в неизведанное, от которой, как прежде, сладко сосет сердце.

…Плывут по протокам Оби. Исчезли встречные суда, берега сузились, будто вошла станция в горлышко воронки, боясь задеть бортами прибрежные тальники и коряги давно поверженных деревьев. Теперь буксировщик подтянул «Северянку» совсем близко к корме и сцепка движется хоть и осторожно, но ходко и сокращает расстояние час за часом.

В отблесках белой ночи с левого борта видны вершины Полярного Урала — в сверкающих снежных шапках. И Виктор идет к вахтенному Пятнице поделиться новостью.

— Урал на горизонте!

— Вижу, что Урал. Скоро прибудем в Салехард… Принеси ведро картошки, почищу к завтраку.

Виктор приносит ведро картошки и ставит посредине рубки.

— Слышь, — кашлянул Иван, — приказано сделать у тебя ревизию продуктов.

«— Это еще зачем?

— А ты не понимаешь?

— Так — так. То-то я гляжу, в последние дни начальник козырным тузом на меня стал посматривать. Ты будешь делать?

— На пару… С кем бы думал?

— С библиотекарем?

— Зараза, — вместо ответа выругался Пятница.

Виктор взял бинокль и долго не мог поймать в окуляры белую шапку примеченной далекой вершины.

Город возник на горизонте неожиданно — еще в огнях и редеющем утреннем свете. Вахтенный поднял команду чуть ли не по тревоге, поскольку буксировщик, минуя причалы, тянул плавстанцию мимо города.

— Какой-то обходной маневр делает! — предположил Бузенков.

— Ага! Вломит сейчас до Нового Порта — и пропали наши сухари — бублики, — мрачно откликнулся Вася.

— Какие бублики, понимаешь? — растерянно спросил Борисов.

— Командировочные деньжата! Да что командировочные, аванс уж пора прислать? Или у Мещерякова будем занимать? Леня, займи рублевку…

— Да куда он прет? — не выдержал и Пятница.

Жена начальника с дорожной сумкой, суматошно уложенной, испуганно поглядывала на мужа. Наконец и она не устояла, тронула за плечо Пятницу, который монолитно возвышался над всеми и каменным взором смотрел на маячащий впереди буксировщик: тот вроде и не думал стопорить ход.

— На буксировщике! Слышите нас? — включил Иван мегафон громкой связи, и над рубкой зарокотало. — У вас что, глазы повылазили? Объясните, куда ведете? На буксировщике… А ну-ка посигнальте по-нашему!

Тут уж Вася Милован с готовностью, злой решимостью выскочил на палубу, замолотил над головой кулаками. К Васе присоединился и Вова Крант. Сцена эта выглядела бы забавной и смешной, если б была не столь отчаянной. Наконец на буксировщике заметили конвульсии Вовы, а скорей всего, подействовали Васины кулаки. На крыло мостика вышел с мегафоном капитан.

— Ну, что они? — навалились тут все на Васю, когда он вернулся в рубку.