Н. Денисов - Арктический экзамен

Один добровольный помощник у Виктора — Леня. На плавстанцию прилетел аж из самого Севастополя. Инженер — электрик, а по штату «Северянки» — просто рядовой электрик.

— На десерт что — стихи? — привычно кричит Леня за обедом.

Виктор выставляет парящий чайник разведенной сгущенки в раздаточное окно:

— Горячее мороженое со сливками!

— Опять сгущенка! — Леня театрально — скорбно бредет к столу с чайником.

…Втроем, под началом Пятницы, идут они на берег. Напротив гастронома речников подремывает старушечья торговлишка. Покупателей мало, больше пацанва, скидываются на пучок редиски, на стакан малины, скорее из желания проявить самостоятельность.

— Сгребай, мамаша, товар в одну кучу! — нависает над стойкой Пятница.

— Да что ты! Христос с вами! — не понимает торговка.

— Христос-то с нами… Луку вот нет. Берем, берем — оптом.

Торговка суетится, предлагает кусок бечевки, чтоб увязать пучки лука, но Иван, словно охапку травы, кладет его в руки Мещерякова. То же самое происходит у второй, у третьей стойки, и старушки, пряча деньги под фартуки, смотрят им вослед удивленно и с некоторым сожалением — оставили без дела, глядишь, веселей бы и день скоротали!

На палубе парни никак не минуют женщин — маляров, те рады хоть на минуточку отвлечься — поработай-ка в этих испарениях!

— Вот и закуска готова!

Иван — у него руки свободны от поклажи — тискает на ходу подвернувшуюся женщину, успевает уклониться от шутливой затрещины.

И вот на камбузе, обливаясь слезами, рубят и крошат они лук, пока не наполняют несколько стеклянных банок и не уносят свежий засол в трюм.

— Пойдем за картошкой? — потирает ладони Пятница.

А ужин? Пока энергию не отключили!..

Дизеля плавстанции еще не заводили, берегут соляр, его на судне, «на пожарный случай», немного. Поэтому энергией пользуются с берега — протянули кабель от электростанции. Прошлой ночью кто-то оборвал кабель, и судно несколько часов стояло без отличительных огней. Представитель завода инженер Глушаков расшумелся: «Хотите, чтоб какой-нибудь дурак вломился в потемках в борт! Да? Вы этого хотите? Подключайте сейчас же аккумуляторы!» В кромешной темноте коридора жилой палубы жгли спички. «Кто вахтенный?» — гремел Глушаков. Пришел вахтенный: «Ну, я вахтенный — Пятница!» — «Мне хоть суббота, хоть Первое мая! Включай аккумуляторы!» — «Посадим же!» — отвечал Иван. «Ну, посадим, утром подзарядим. Включай!»

Шум этот Виктор слышал и подумал тогда сквозь полудрему: «Пятница! Везде этот Пятница! Фигаро!.. Бог послал этого парня!..»

— Ужин надо варить, — повторяет он и ловит себя на мысли, что вот и сам незаметно попал под влияние Ивана, ждет его веского слова — что скажет?

— Успеешь, успеешь… Картошка, брат, не макаронники.

Леня Мещеряков только головой качает, то и дело дергает за козыречек курортной кепочки, всем нетерпением показывает, что он — готов, раз надо.

— Остальные где дармоеды? Могли б тоже помочь! — говорит Леня.

— А бис их знает, — вяло отмахивается Пятница. — А бис их понимает… Библиотекарь вон у каюты начальника пасется и этот, как его, Вася — моторист…

За картошкой идут на дальний конец затона, где лепятся у околицы частные домики с огородами и дворовыми постройками. Люди живут по-деревенски со скотиной и собственными погребами. И тут побывал практичный Пятница, успел договориться о картошке? Но вот заходят парни уже в третий двор, а хозяйки на деньги и глядеть не хотят.

— Что деньги? — упираются частники. — Нынче продукты дороже денег, сами зарабатываем дай бог. Что-нибудь бы на обмен! Поняли?!

— Что на обмен? — в четвертом дворе не выдерживает Пятница.

— Пароход-то ваш красят? Или вы с другова? Да нет, не с другова, а уж давно примечаю — вот эта верста коломенская на палубе распоряжается, — заворковала бойкая хозяйка.

— Ну, наш… пароход! Надо тебе чего?

— Красочки! — чистосердечно признается хозяйка, и в голубиных, детских ее глазах ни тени смущения. — Эмаль на пароходах добрая, ой добрая, покрасил — и через два часа ходи по полу… Я намечаю в домике прибрать, а на складах пока ведь допросишься, пока допросишься…

Пятница моргает, соображает, как поступить: озадачила его хозяйка — все ж добро не свое, корабельное, казенное, а точней — у маляров придется просить. Он посматривает на помощников, но Виктор с Мещеряковым плечами пожимают: мол, не знаем, как быть!

— Краска не наша. Маляры работают… — хмуро роняет Иван.