Кейт Аткинсон - Боги среди людей

— Мне бы хотелось, — задумчиво проговорил Тедди, — попутешествовать, как следует узнать страну. Если выйдет, немного познакомиться и с Европой.

Под «страной» он понимал не всю Британию, а только Англию, а под «Европой» — Францию, но признаваться в этом не стал: французы вызывали у Хью странную неприязнь. Тедди попытался объяснить, что хочет соприкоснуться с миром напрямую .

— Пожить чувствами, так сказать. Поработать на земле, заняться поэзией. Одно не исключает другого.

— Конечно, конечно, — живо откликнулся Хью. — Вергилий с его «Георгиками» и так далее. «Поэт-землепашец». Или «землепашец-поэт». — Сам Хью был банкиром и определенно жил не чувствами.

С двенадцати лет Тедди во время каникул работал в соседнем имении Эттрингем-Холл — не ради денег (порой ему вообще не платили), а просто из любви к физическому труду под открытым небом. («Что может быть хуже?» — возмущалась Иззи. Однажды, приехав в Лисью Поляну, она застала его в доилке, где ее чуть не задавила корова.) «По натуре я не интеллектуал», — признался Тедди отцу, догадываясь, что Хью придется по нраву такое заявление; и впрямь, тот сочувственно кивнул. А тяга к земле, продолжил Тедди, — это же исконная связь, верно? Из нее рождаются произведения, выверенные чувствами, пульсом, а не сухой рассудочностью (еще один кивок от Хью). Возможно, получится целый роман. (Какая наивность!)

— Роман? — переспросил Хью, невольно вздернув брови. — Всякие выдумки?

Это Сильви питала слабость к романам; Хью — никогда. Хью шел в ногу со временем. Он предпочитал факты. Но Тедди был в числе его любимцев. И у Хью, и у Сильви была секретная табель о рангах; правда, у Сильви не столь уж секретная. Во многом их привязанности совпадали: Памела посередке, Морис — в конце, но Урсула, самая близкая отцовскому сердцу, котировалась у Сильви невысоко. На первом месте у нее стоял Тедди, любимый сын. Тедди пытался угадать, кого она выделяла до его появления на свет. И подозревал, что никого.

— Но ты же не хочешь увязнуть ? — спросил Хью.

Неужели отец считал, что сам увяз? Не по этой ли причине он предложил Тедди двадцать фунтов, чтобы сын «хоть немного пожил своей жизнью»? От денег Тедди отказался — ему хотелось самостоятельно себя обеспечивать, куда бы ни повел его жизненный путь, но отцу он был безмерно благодарен за поддержку.

Мать, естественно, не одобрила его решения.

— Чем-чем ты надумал заняться? — переспросила она. — Мы увидим, как выпускник Оксфорда в наряде трубадура бродит по дорогам с гитарой?

— «И, надев наряд простолюдина, по дорогам бродит с мандолиной», {41} 41 …«И, надев наряд простолюдина, по дорогам бродит с мандолиной»… — Цитируется первая ария из оперетты У. Гилберта и А. Салливана «Микадо» (перев. Г. Бена). — поправил Хью, верный поклонник Гилберта и Салливана.

— Пусть так, — подхватила Сильви. — По дорогам бродят в поисках работы только лишенцы. А Бересфорды — никогда.

— Между прочим, его фамилия — Тодд, — вставил Хью, но не нашел отклика. — Откуда в тебе такой невероятный снобизм, Сильви? — добавил он, что и подавно не нашло отклика.

— Это ведь не на всю жизнь, — сказал Тедди. — Максимум на год, пока не определюсь.

У него не шло из головы брошенное матерью слово «трубадур» — как некая (совершенно сырая) идея.

И он пошел своим путем. Сеял семена капусты в Линкольншире; когда ягнились овцы, задержался в Нортумберленде; выходил на жатву в Ланкашире, поработал на сборе садовой земляники в Кенте. Фермерские жены кормили его за массивными столами и, пока было холодно, отправляли на ночлег в сарай, на сеновал или в какую-нибудь хибару, а летом он спал в своей старой, слегка отдающей плесенью палатке, которая верой и правдой служила ему и в младшем отряде скаутов, и в «Киббо Кифте». Но самое памятное приключение она засвидетельствовала в тридцать восьмом году, когда Тедди и Нэнси решили провести каникулы на лоне природы, в Озерном крае, где (наконец-то) перешли от дружеских отношений к любовным.

— А бывает и то и другое сразу? — Тедди растерялся.

— В принципе бывает, — ответила Нэнси, и Тедди понял: его знакомство с Нэнси было слишком долгим и слишком близким, чтобы он мог вот так, в одночасье, «влюбиться». Нет, конечно, он ее любил, но «влюбленность» не наступила — ее и прежде не случалось. «Придет ли это чувство в будущем?» — задумался он.

Но до будущего было еще далеко. А сейчас он сидел наготове в овчарне и при свете керосиновой лампы читал Хаусмана и Клэра. {42} 42 …читал Хаусмана и Клэра. — Альфред Эдвард Хаусман (1859–1936) — один из самых популярных английских поэтов-эдвардианцев, автор стихотворного сборника «Шропширский парень» (1896), получившего широкую известность в годы Первой мировой войны. Творчество Хаусмана ценил В. Набоков, упоминавший поэта в своих англоязычных романах. Джон Клэр (1793–1864) — английский поэт-крестьянин; лучшей его книгой считается последняя, «Сельская муза» (1835). Так и не сумев приспособиться к столичной жизни, Клэр жил в бедности и окончил свои дни в доме для умалишенных. Он и сам когда-то пописывал стишки (в обувную коробку), почти сплошь о погоде и природе, но даже на его собственный взгляд получалось скучно. А овцы — и, кстати, ягнята — и вовсе не настраивали на поэтический лад. («Разинув рты, детеныши дрожат» — у него всегда вызывали отторжение «Грасмерские ягнята» Кристины Россетти.) От коров и вовсе никакого толку, кроме молока. Тедди не волновало хопкинсовское «рябых небес коровий пестрый бок». {43} 43 …хопкинсовское «рябых небес коровий пестрый бок». — Джерард Мэнли Хопкинс (1844–1889) — английский поэт, известный как один из новаторов в литературе XIX в. Цитируется его стихотворение «Пестрая красота». «Я боготворю Хопкинса, — писал он Нэнси, находясь где-то к югу от Адрианова вала. {44} 44 Адрианов вал (вал Адриана) — оборонительное укрепление длиной 117 км, построенное римлянами при императоре Адриане в 122–126 гг. для предотвращения набегов пиктов и бригантов с севера. Пересекает северную Англию от Ирландского до Северного моря у границы с Шотландией. Наиболее выдающийся памятник Античности в Великобритании. — Мне бы научиться так писать!» В письмах он всегда выдерживал бодрый тон сродни хорошим манерам, хотя в действительности был убит неуклюжестью своих виршей.