Кейт Аткинсон - Боги среди людей

На четырехстах футах топливные датчики обнулились. Открыли аварийные люки, и Тедди велел всем занять позицию для приводнения. Мак лег на топчан у правого борта, Норман — у левого. Ступнями оба упирались в носовой лонжерон. Стрелки́ прислонились к хвостовому лонжерону, а Джордж с Китом сели между их ног. Кто завел руки за шею, кто облокотился на сложенный парашют, чтобы смягчить удар. Тедди всех вымуштровал.

Удар о воду произошел на скорости сто десять миль в час. Носовой отсек бомбардира-наводчика развалился при ударе, и внутрь S -«сахара» хлынула гигантская волна воды и бензина, объяв их по шею, — они едва-едва успели надуть спасательные жилеты. Джорджа снесло волной, и остальные неуклюже протолкнули его в люк. Оказалось, Кенни не умеет плавать, да к тому же боится воды, и Маку пришлось одной рукой держать его, брыкающегося и орущего от страха, за шкирку и тащить через весь затопленный фюзеляж. Тедди двигался позади всех. Капитан всегда покидает корабль последним.

Шлюпку, закрепленную в крыле, надули, и она перегородила верхний люк. S -«сахар» почти под завязку наполнился водой и начал крениться на левый борт. На миг Тедди подумалось: это конец, но он поднырнул и выплыл через дыру в фюзеляже.

С грехом пополам все выбрались, с грехом пополам залезли в шлюпку. Норман перерезал трос, и они отплыли от S -«сахара». Машина по-прежнему оставалась на плаву в серых суровых водах, кренясь на один бок, но через несколько минут пропала с глаз долой.

Из темноты донесся звук какого-то двигателя. Мак схватился за ракетницу, пытаясь подать сигнал, но распухшие, онемевшие пальцы не слушались. Как долго они находились в воде? Счет времени потерялся. Но все сходились на том, что пошла вторая ночь их вылета. Скоро до них дошло, что посадка на воду была только началом испытаний. Море тяжело вздымалось; как только они сумели забраться в шлюпку, их тут же смыло за борт гигантской волной. Ну, хотя бы шлюпка не перевернулась (и на том спасибо), но, чтобы забраться в нее вторично, от них потребовались неимоверные, почти нечеловеческие усилия, не говоря уже о том, что пришлось еще затаскивать в нее бесчувственного Джорджа.

Вик умудрился потерять ботинки и мучительно трясся от холода. Остальные по очереди растирали ему ступни, но постепенно у всех онемели руки. Насквозь промокшая одежда многократно усугубляла их страдания.

Несчастного Джорджа, получившего сотрясение мозга, кое-как усадили, но он постоянно сползал в воду, скопившуюся на дне шлюпки. Вроде бы он пришел в сознание, но все время стонал. Трудно было понять, мучит ли его боль, но Мак на всякий случай впрыснул ему морфий, и Джордж затих.

Все той же волной смыло рацию, да и кто знает, как далеко их отнесло от места вынужденной посадки? Шансов на то, что их заметят с самолета или пришлют за ними спасательный катер, практически не было.

К тому времени, когда один из них, Норман, сумел спустить курок ракетницы, звук двигателя совсем затих, и Кит сказал: «Поздно, мать его». Ракета лишь осветила бескрайнюю тьму, тем самым окончательно сломив их дух. Тедди подумал, что звук самолетного двигателя им померещился. Возможно, затеряться в волнах — это примерно то же самое, что затеряться в пустыне, и скоро у них начнутся галлюцинации, обманы зрения и напрасные иллюзии.

— Я б душу отдал за курево, — выговорил Кит.

— Была у меня где-то пачка сигарет. — И Кенни попытался извлечь ее из кармана.

Полностью размокшие «Вудбайнз» пришлось выбросить за борт. От пайков, естественно, ничего не осталось: сигареты, еду, все, что могло поддержать в них жизненные силы, унесла та же волна, которая смыла их из шлюпки. Тедди нашарил у себя в кармане кусок шоколада, и Мак скрупулезно разделил его на части с помощью перочинного ножа. Прав был Джордж, что съел свою плитку заранее: теперь ему уже было все равно. Вик отказался от своей доли: его нещадно укачивало.

— Слышал я россказни, — выдавил Кит, — про то, как мужиков неделями носит в открытом море и они принимаются пожирать друг друга, начиная с юнги.

Все инстинктивно посмотрели на Кенни.

— Но, доложу вам, я скорее свою собственную ногу отрежу и съем, чем ваши вонючие пятки грызть начну.

— Это личное оскорбление! — возмутился Мак. — Мною можно неплохо закусить.

С этого начались разговоры о еде, от которых в отсутствие еды — один вред, но мало-помалу разговоры эти угасли. Всех сморило изнеможение и одолел тревожный сон. Один Тедди опасался, что может не проснуться, и не сомкнул глаз.