Ли Чайлд - Избранные романы - Трудный путь. Волшебный час. Просто, как смерть. Чудо в Андах.

Моя рана — у меня оказался раздроблен череп — была одной из самых серьезных, но кости срастались. Оставалось только двое тяжело пострадавших. У Артуро Ногуэйры были множественные переломы обеих ног, а у Рафаэля Экаваррена была оторвана икорная мышца. Обоих мучили сильнейшие боли. Мы помогали им, как могли. Роберто соорудил для них гамаки из нейлоновых чехлов, поэтому Рафаэль и Артуро хотя бы не спали на полу. Правда, в этих гамаках им было гораздо холоднее, чем остальным, но холод не шел ни в какое сравнение с дикой болью.

Рафаэль не был членом нашей команды. Его пригласили друзья. Я еще в самолете обратил на него внимание. Он очень заразительно смеялся и показался мне парнем открытым и доброжелательным. Он мне сразу понравился, а когда я увидел, как стойко он переносит страдания, я проникся к нему уважением. Роберто, как мог, обрабатывал раны Рафаэля, но лекарств у нас почти не было, и кожа на ноге у Рафаэля уже почернела. Густаво и Роберто понимали, что начинается гангрена, но Рафаэль держался, не терял чувства юмора, даже глядя на свою гниющую ногу.

— Я — Рафаэль Экаваррен, — говорил он каждое утро, — и я выживу! — Рафаэль не желал сдаваться.

Артуро, парень из нашей команды, был тише и серьезнее. До крушения мы с ним почти не общались, но теперь я не переставал восхищаться его мужеством. Артуро, как и Рафаэль, нуждался в серьезном лечении, ему бы лежать в палате интенсивной терапии, но он оказался в Андах, где не было ни антибиотиков, ни обезболивающего, и ухаживали за ним только два студента-медика, которым мы помогали, как могли. С Артуро был особенно дружен еще один наш болельщик, Педро Альгорта. Он часами сидел с ним, кормил, поил, пытался разговорами отвлечь от боли.

Я тоже старался подбодрить Артуро. Поначалу мы разговаривали в основном о регби. Артуро был одним из самых сильных наших нападающих, и я вспоминал его лучшие удары. Иногда он забывал, что у него сломаны ноги, и даже пытался продемонстрировать какой-нибудь прием, но тут же начинал корчиться от боли.

Когда мы познакомились поближе, то стали обсуждать не только спорт. Особенно меня заинтересовали его рассуждения о религии. Я вырос в католической семье и, хотя в церковь ходил нечасто, никогда не ставил под сомнение учение церкви. Но Артуро заставил меня сомневаться.

— Почему ты так уверен в том, что истинное слово Божье содержится лишь в тех священных книгах, по которым тебя учили? — спрашивал он. — Откуда ты знаешь, что верно только твое представление о Боге? Уругвай — католическая страна только потому, что сюда пришли испанцы, поработили индейцев и индейских богов заменили Иисусом Христом. Если бы Южную Америку захватили мавры, мы бы молились не Иисусу, а Мухаммеду.

Мысли Артуро вселяли в меня беспокойство, но рассуждал он очень интересно. Несмотря на свой скептицизм, он был человеком глубоко духовным. Заметив, что я ропщу на Господа, он уговаривал меня не отворачиваться от Него.

— Ты сердишься на того Бога, в которого тебя научили верить в детстве, — говорил Артуро. — Это Бог, который тебя оберегает, отвечает на твои молитвы, прощает твои грехи. Этот Бог — просто сказка. Все религии пытаются сделать Бога своим, но Бог — превыше религии. Истинный Бог — за пределами нашего понимания. Мы не можем понять Его волю, Его нельзя объяснить. Он не покидал нас, и Он не спасет нас. Он не имеет никакого отношения к нашему пребыванию здесь. Он просто есть. Я не молю Бога о прощении или о благодати, я просто молюсь о том, чтобы быть ближе к Нему, и, когда я это делаю, мое сердце исполняется любви. Когда я так молюсь, я понимаю, что Бог и есть любовь, и, когда я испытываю эту любовь, я понимаю, что нам ни к чему ангелы или небеса, потому что мы сами — часть Бога.

— Меня мучают сомнения, — признался я.

— А ты доверяй им, — сказал Артуро. — Если у тебя хватит духу по-своему осознать все, чему тебя учили, тогда, быть может, ты обретешь истинного Бога. Он рядом, Нандо. Я чувствую Его присутствие. Раскрой глаза, и ты тоже Его увидишь.

Я взглянул на Артуро: в его глазах горел свет истинной веры, и я восхищался им. Как сумел такой молодой человек так много понять? Разговоры с Артуро заставили меня задуматься о том, что я никогда серьезно не относился к своей жизни. Я все принимал как должное, тратил время на девушек, на машины, на развлечения. Жил одним днем.

Я грустно улыбнулся и подумал: если Бог существует, если Он ждет моего внимания, то именно сейчас Он его и получает.