Ирина Потанина - Неразгаданная

— Ну, так пойми это, Валентин очень нас с тобой любит, он хочет вырастить из тебя настоящего человека. Он прав, я очень разбаловала тебя. И я, и театральный…

— Театральный-то тут причем… — девочка снова заплакала в голос.

— Ну, во-первых там все старше тебя, там у людей другие уже мысли. Во-вторых, вот скажи, кем ты хочешь стать в будущем?

— Ты же знаешь, актрисой!

— Вот то-то и оно. Надо бы в тебя начинать все с перспективой на будущее вкладывать, правильно Валик говорит. Актрисой — это плохо.

— Но мне это нравится.

— Актеры очень грязный народ, склочный и нищий. Ты такой стать не должна. Меня дочь актриса не устраивает.

— Что ж, значит я тебе больше не дочь.

Ирина крепко обняла девочку.

— Эй, но ведь я-то у тебя есть… Я важнее театрального, я тебя кормлю.

— Я что должна за это платить?

— Да, — мама, конечно, шутила, но выходило так, будто и не шутит, — Раз денег у тебя нет, значит ты должна платить послушанием.

Рита долго молчала и думала. Ни за что на свете она не хочет материально зависеть от кого-либо, в том числе и от родителей. Нельзя позволять людям делать что-либо для тебя, иначе они потом потребуют расплаты. А что касается Валентина… Так как Рита живет за его счет, она действительно должна внешне выглядеть послушной, но… «Но при этом никто не заставит меня мыслить так, как хотят родители. Все, что окружающие не могут видеть — мысли, чувства, мечты — это то, что принадлежит только мне, и в них я действительно свободна.» — вот новые выводы посетившие Ритину голову.

Следующие четыре года Рита изображала само послушание. В «театральный» она действительно больше не ходила. В школе вела себя очень прилежно. Дома слушалась и помогала маме по хозяйству. Но мать видела, что нечто коренным образом изменилось в девочке, дочь перестала откровенничать, мягко отклоняя всякие попытки матери наладить контакт. Рита стала редко улыбаться и все время о чем-то думала. Годами продолжался этот своеобразный бойкот.

— Что ты получила за контрольную по математике? — мама пыталась хоть как-то завязать разговор.

— Четыре.

— Почему не пять? — ну а что еще могла Ирина спрашивать у дочери?

— Потому что я дура, можете лишить меня за это ужина.

— Ты чего грубишь? — верный страж хорошего поведения Валентин не мог пропустить ни малейшего повода для замечаний.

— Извините меня, пожалуйста, я больше не буду, — монотонно проговаривала Рита, лишая кого-либо возможности придраться.

— Какая ты у меня прилежная все-таки… — произнесла однажды мама, почему-то горько вздыхая, — если б не Валентин, я никогда не смогла бы воспитать такую положительную девочку. Надо сказать ему спасибо.

В глазах Риты вдруг блеснул, так давно не появлявшийся огонек оживления, губы чуть изогнулись в насмешливой улыбке.

— Спасибо Вам, дядя Валентин, — на этот раз Рита говорила искренно, этот человек действительно заслуживал благодарности, он научил девочку жить внутри самой себя, не выдавая на поверхность никаких чувств и эмоций, не воспринимая реальность, как нечто существенное. У Риты был теперь свой мир, где она жила полноценной свободной и яркой жизнью. Мир, где Рита носила длинные белые платья, сражая наповал своей красотой и неприступностью, где она обмахивалась, томно закатив глаза, веером из денежных купюр, снимала длинную перчатку с тонкого запястья и брала перо, подписывая важные контракты. В реальной жизни Рита так и осталась угрюмым подростком, в школе ее считали, по меньшей мере, странной, во дворе она ни с кем не общалась… Девочка осознавала причины такого отношения, но ей было все равно, она ждала, ждала окончания школы… Именно тогда она уедет от родителей и будет жить так, как хочет. Она обязательно найдет отца, уж он-то наверняка сможет помочь Рите добиться всего желаемого. Правда чего точно желать, Рита пока не знала, но очень надеялась, что самостоятельная жизнь сама покажет ей необходимые рубежи. «Главное — независимо. Главное — от души, а не под диктовку», — шептала себе она.

— Что получила в школе? — изо дня в день повторяющийся вопрос.

— Одну пятерку, по физике.

— Молодец, — мама, кажется, и впрямь радуется школьным успехам девочки, хотя для самой Риты это не имело никакого значения.

— А почему не двойка? — Валентин решает красиво пошутить, — эх, с этими твоими пятерками тебя пороть не за что, а так хочется.

“В каждой шутке, есть доля шутки” — думает Рита а вслух произносит:

— Ну, Вы мне прямо льстите дядя Валик, неужели совсем не за что пороть?