Ирина Потанина - Неразгаданная

— Тогда давайте знакомиться, девушка… — Володя тепло улыбнулся, но Риту уже не грели ни чьи улыбки.

— Я не знакомлюсь с призраками прошлого.

— Как знаешь…

Воцарилось молчание. Дрожащими руками Рита достала сигарету, он поднес спичку, осветив на миг и без того горящие, как угли, глаза девушки.

— А где же положенная для солидности косметика? — Володя коснулся рукой ее щеки, Рита вздрогнула, как от удара.

— Там же где и джинсовая куртка — дома, предпочитаю менять имидж на время поездки.

— Чипи просто потрясающ! — пошутил Вовка.

— Ну, я пойду, — Рита молча докурила и сделала шаг в сторону двери.

— Прости меня, — вдруг проговорил он, — помнишь “игра на уровне фола”. Я тогда не предупредил тебя, точнее сам не знал, — он на секунду замолчал, переводя дыхание.

— Не надо, — Рита чуть приподняла уголки губ, — я уже знаю, когда идешь по лезвию бритвы неизбежно поранишься, главное быть к этому готовой заранее…

— Мы не были готовы. Теперь будем.

Рита отрицательно помотала головой. Вдруг дверь с шумом распахнулась, и, неся с собой всевозможные зловония, в тамбур ввалился пьяный мужчина. Рита отшатнулась от этой ходячей смеси перегара, никотина и мочи, оказавшись в объятиях Володи. Она ощутила его всем телом каждой своей клеточкой. Володины руки стремительно пробежались по ее гибкой спине, нежно переместившись с талии на плавный изгиб бедер. На миг окружающий мир перестал существовать для девушки.

— Ой, я, это, и там могу покурить, — мужчина прошел в другой вагон. Рита с Володей молниеносно отскочили в разные стороны тамбура. Его губы тряслись, Володя, собрав все силы, пытался подавить вдруг вспыхнувшее желание.

— Прости, я не… Уходи.

Рита рванула дверь и, пулей промчавшись по вагону, залезла на свою верхнюю полку. Девушка с удивлением заметила в себе, еще ни разу не испытываемую так остро потребность послать к черту все обстоятельства и отдаться собственному желанию. Рита решила уснуть, но не тут-то было, Афродита полностью оккупировала мысли женщины. Приподняв подушку, Рита оглядела собственную фигуру. Впервые девушка сочла себя стопроцентно красивой.

“Такое тело создано, чтобы приносить наслаждение, более того, оно умеет это делать, так почему же я, его обладательница, не могу хоть раз воспользоваться им в своих корыстных целях, ради собственного удовольствия, а не ради каких-то великих идей о семейном счастье,” — с горечью подумала девушка и решительно встала.

“Незавершенность, недосказанность — вот гарантия долгого сохранения чувств. Она ведь предала меня, я ведь обязан охладеть к ней. Но, черт возьми, слишком многого между нами еще не было… Слишком многое мне хочется еще испытать. Боже, как могло получится, что мы с ней никогда не были любовниками в полном смысле этого слова? Я ведь откровенно хочу ее. Но я не имею на это права.” — так думал Володя, когда его взгляд зацепился за прямую и решительную спину Риты, направляющейся в тамбур. “В конце концов, кто сказал, что я должен всегда быть сильным. Кажется этот ребенок и впрямь моя слабость…” — с этими мыслями он отправился следом за ней.

Рита стояла лицом к окну, мимо пролетали чьи-то дома, сады, машины, все это пробегало мимо, все это было чужим, не нужным и маловажным сейчас. На ее лице мелькали тени окружающего мира. Володя обнял ее за плечи, тело девочки натянулось, как струна, но она не пошевелилась. Его руки нарочито медленно изучали Ритину фигуру. Когда слегка дрожащие, но по-мужски сильные и опытные пальцы Володи игриво коснулись упругих, уже ставших твердыми грудей девушки, она, не в силах больше ждать, резко обернулась. Их взгляды на миг встретились, оба горели безумной, всепоглощающей страстью, в обоих не наблюдалось ни единой здравой мысли. Уста жадно припали к устам, руки лихорадочно нащупывали молнии брюк, он прижал ее к холодной стене тамбура. А поезд ехал, монотонно покачиваясь, привычно постукивая колесами, пассажиры уже давно спали, не подозревая о творящихся у них под боком бесчинствах. Это не было красивым любовным приключением. Нет. Грязная животная страсть вселилась в двух безумных. Почти агрессивная, неистовая, она то повергала их в бездну отчаянья, то возносила на вершины блаженства. Для Риты это надолго осталось одним из самых ярких эротических ощущений. Вот так, без романтики обнаженных форм, в грязном, холодном, прокуренном тамбуре, но в неистовом удовольствии плоти, поставили их души точку в своем романе. Завершающим аккордом первой любви Риты прозвучали хриплые стоны удовольствия. И… ненависть.