Леонид Гартунг - Пoрог

Проходит минута, другая. И, действительно, шаги во дворе. По потолку скользит свет электрического фонаря. Тоня стремглав в сени. Дверь настежь. Борис крепко обнимает ее. Он пахнет ветром, Обью, непогодой.

— Малышка, ты же простудишься. Иди скорее в дом. Ты с ума сошла.

— Обожди, я зажгу свет.

— Свет? Зачем?

— Борис!

— Ну, что Борис?

— Я так ждала тебя…

— И дождалась.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Говорить, это потом…

Он подхватывает ее на руки.

Да, зачем свет? Света не надо. Какая она глупая, так тревожилась. Конечно, он любит ее… Только ее… Евский что-то напутал. Наконец-то Борис с ней. Она вся измучилась, иззяблась без него. Теперь у них опять одно сердце, одно дыхание. Кажется, она сейчас потеряет сознание от счастья. Что ж это такое. Так еще никогда не было…

— Боря…

Он зажигает свет, садится рядом с ней.

— Не смотри на меня.

— Ты становишься настоящей женщиной.

Тоня устало прикрывает веки. Борис прав. До сих пор, оказывается, она была девчонкой. Глупой девчонкой. Сколько же счастья она упустила. И вдруг вспоминает…

Борис смотрит на ее бледное, усталое лицо. Как внезапно она изменилась!

— Ну, как ты тут без меня?

— Ничего.

— А палец?

— Я и забыла о нем.

— Мне здорово не хватало тебя.

— Ужинать будешь? Там котлеты на сковороде. Включи плитку.

Борис уходит на кухню. Оттуда слышен его голос.

— Вещи пришли?

— Они на пристани.

— Евский уехал?

— Да.

— Ты знаешь, деньги на строительство мне дали. Мало, ну да черт с ними… У нас есть что-нибудь? Стоял на палубе, замерз.

— Там в буфете. Осталось от твоего дня рождения.

Борис приносит бутылку и два стакана, разливает вино.

— Я не хочу, — говорит Тоня.

— Ради моего приезда?

— Нет.

— Ты как будто мне не рада. Что случилось?

— Борис, — говорит Тоня. — Подойди сюда.

По ее голосу он чувствует, что сейчас она скажет что-то очень важное. «Неужели беременна? — думает он с испугом. — Сейчас это совсем некстати, но если уж это случилось, то он не покажет, что это ему неприятно. Сердись, не сердись!..» А она долго смотрит на него, потом спрашивает:

— Борис, кто такая Ефросинья Петровна?

Борис вздрагивает. Рука со стаканом невольно опускается, и вино льется через край.

— Выпей, а то разольешь, — говорит Тоня. — И ответь, пожалуйста.

Борис раздраженно выплескивает вино в угол. Голос у него сдавленный.

— Фрося — моя жена. Бывшая.

— Вы развелись? — спрашивает Тоня.

Что он может сказать? Он молчит. Как все объяснить ей? Трудно будет объяснить. Борис наклоняется к Тоне, хочет поцеловать. Она отстраняет его.

— Только не это. Ты уйди пока.

— А, черт!..

Из кухни валит дым и чад. Сгорели котлеты…

Утром в окно смотрит серое небо. Гремит будильник. Борис спрашивает:

— Малышка, ты спишь?

— Отвернись, я буду одеваться.

— Это что-то новое! — В его голосе невеселая ирония. Тоня не отвечает.

В большую перемену Генка выбегает во двор, взбирается на высокую березу, цепляется за ее тонкую жилистую вершину и начинает раскачиваться. Недаром его прозвали Бурундуком. В ушах у него посвистывает ветер, волосы развеваются. Он видит сейчас то, чего не видят со двора другие: темно-синюю Обь, белый пароход, далекие острова.

Снизу кричат:

— Генка, разобьешься!

А ему нисколько не страшно. Действительно не страшно. Он совсем не боится высоты. Вершина березы поскрипывает. Девчата визжат и бегут за Хмелевым…

Вечером Полина Петровна выговаривает сыну:

— Геннадий, ты убьешь меня. Ты слышишь? Ты меня убьешь.

Геннадий читает «Человека-амфибию».

— Обещай мне, что ты больше не будешь влезать на деревья.

— Обещаю, — невнятно бурчит Генка. Он готов сейчас обещать что угодно, лишь бы мать не мешала читать.

— Геннадий, оставь книгу, — начинает раздражаться Полина Петровна. — Когда к тебе обращаются старшие, особенно мать, читать невежливо… Расскажи, что у тебя произошло с Викентием Борисовичем.

— С Копченым?

— Не с Копченым, а с товарищем Евским… Я тебе говорю в сотый раз: оставь книгу!.. Что у тебя с ним произошло?

— Ничего.

— Неправда. Я знаю. Он сказал: «Вы распустили сына». Понимаешь? Распустили! И еще сказал: «Ваш Геннадий был не один. Второй — невысокий, веснушчатый». Копылов, конечно?

Геннадий упрямо смотрит в книгу. Полина Петровна подходит к сыну и кладет ладонь ему на плечо.