Владимир Сотников - Фотограф (сборник)

Вот и дом – ждет его больше всех на свете. Тенишев почувствовал, что вот-вот заплачет. Никого не было рядом – и он всхлипнул и вздрогнул всей грудью, будто прорвалось и освободилось что-то внутри.

Почему старик не стал уговаривать его поехать обратно, а словно поспешил от него избавиться? Не хотел больше присматривать за ним? У него, конечно, и без того много забот. Но может, не поздно еще побежать к старику и попроситься?

Тенишев вспомнил опять дорогу и звезды, на которые смотрел ночью. И подумал, что старик прав – сейчас можно все вспоминать. И дорогу, и две березы на пригорке, и звезды, и храп лошадей ночью…

И Тенишев понял, что все существует и само по себе, и как его воспоминания. Как две жизни. Первая быстрая, как говорил старик, вторая – медленная и бесконечная. И в воспоминаниях лучше, спокойнее – как дома. Кажется, что был здесь всегда, и даже не получается спросить у себя: откуда я здесь появился?

Он сел на скамейку у дома и закрыл глаза. И вот уже опять закрутилось колесо и посыпался с обода песок… А ведь это старик просто отпустил меня, подумал Тенишев, отпустил домой, к себе, вспоминать…

Через много лет, когда Тенишев понял, что вторая жизнь – в воспоминаниях – становится главной и даже, наверное, единственной, он с каждым повторением памяти все искал ее начало. И ему казалось, что время этой жизни началось с тоненькой струйки песка, который неостановимо лился с обода колеса на уплывающую назад колею дороги.

Кошка сидела на крыше. Она пригрелась на теплом месте и задремала. Вот уже и солнце припекло, и птицы умолкли, а кошка не двигалась с места. Куда спешить? Люди еще спят, и никто не позовет.

Вот скоро откроется дверь, выйдет на крыльцо хозяин, тогда и можно будет заглянуть вниз и зацарапать коготками по жести. Хозяин поднимет руки и стащит ее, приговаривая что-то ласковое. И время пойдет совсем по-другому, и заколышется в блюдечке перед самыми глазами молоко, колеблемое язычком. Зашипит чайник на плите, хозяин сядет на крыльцо и станет смотреть на золотистые сосны, освещенные солнцем. Тогда и кошка, умывшись, сядет рядом и будет смотреть в ту же сторону – совсем как хозяин. А потом выйдет и маленький мальчик, и станет ее гладить, и приблизит свое лицо, и она, конечно же, дотянется своим мокрым носиком до его носика. И мальчик засмеется, довольный.

Потом он возьмет чашку и станет собирать землянику под соснами. А кошка будет стараться подлезть под его руки, чтобы понюхать – что там, в чашке? «Не мешай, Дуська, – опять засмеется мальчик, – ты не любишь ягод. Ешь лучше свои травинки». И она, послушавшись, найдет самую длинную травинку и пожует ее, щурясь от удовольствия.

Мальчик сядет за стол завтракать, поглядывая то на свою чашку с ягодами, то на кошку, которая любит еще раз позавтракать – уже сухим кормом. Она всегда старается при этом, чтобы кусочки разгрызались с громким хрустом – тогда мальчик хвалит ее.

Кошка вылижется, сидя в пятне солнечного света, и ее куда-нибудь позовут – наверное, на речку. Она побежит по узкой тропинке в высокой траве, но только до кустов. За кустами был луг со страшными коровами, от одного вида которых у кошки дыбом поднималась шерсть и хотелось вернуться домой. Но она еще долго сидела в кустах, выглядывая, как далеко уходят по лугу хозяева.

Однажды ее понесли на речку на руках, но было так тревожно – ни одного дерева рядом, на которое можно было бы забраться в случае опасности, – что кошка всю дорогу испуганно мяукала, оглядываясь. И хорошо, на руках ее больше не носили. Так что она и не боялась, знала – добежит до кустов и вернется обратно. Будет ждать мальчика дома.

Она вообще любила ждать. В перерывах между прогулками сидела на своем любимом крыльце и смотрела на тропинку. Все знакомые кошки и даже собаки давно поняли, что это ее территория, и обходили эту тропинку стороной. Одна только глупая собака бросалась к ней с лаем – но кошка, заприметив ее издали, или шмыгала в открытую дверь дома, или забиралась на яблоню.

Время шло привычно. Медленно и приятно. Всегда, заслышав издалека хозяйскую речь, кошка бросалась навстречу и знала, что ее обязательно погладят и похвалят. А мальчик, как всегда, дотянется до ее носика своим. Ткнется и засмеется при этом. Так было изо дня в день. Так будет и сегодня.

Что-то долго спят хозяева, прислушалась кошка. Уже и солнце припекает вовсю. В городе она в такое время перебиралась к будильнику и сидела рядом с ним, дожидаясь, что он вот-вот запищит. Но здесь первыми звуками были шаги хозяина и стук открывшейся двери.