Владимир Сотников - Фотограф (сборник)

Старик рассказывает о том, как был маленьким, как потерял корову и искал ее в лесу ночью и боялся людей, которые найдут его одного, без коровы, а совсем не боялся зверей.

– Эх, жизнь, – вздыхает он. – Прошла быстро, а вспоминаешь без конца…

– Я так день вспоминаю, – говорит Тенишев. – Ложусь вечером спать и медленно вспоминаю. А день, кажется, быстро прошел.

Старик смотрит на него и почему-то замолкает надолго. А Тенишев думает, что зря, наверное, сказал про свои воспоминания. Разве можно их сравнивать с воспоминаниями Миновича? Может, он обиделся? Почему замолчал?

– А купаться мы будем? – спрашивает Тенишев.

– И купаться будешь, и в ночном у костра посидишь. Будет что тебе вспоминать…

Целый день взрослые косили, а ребята подносили им пить, купались в реке на отмели, и был вечерний костер, который потом горел всю ночь, и кони паслись рядом, похрапывая чуть ли не над головой, и горели вверху яркие звезды и дрожали сквозь ресницы. Тенишев смотрел на вторую звезду от края ковша Большой Медведицы – двойную. Большую и рядом совсем маленькую. Он лежал и думал о том, что прошедший день оказался непривычно длинным, бесконечным, а воспоминаний из него почти не получается. Он бегал вместе с ребятами по покосам, купался в реке, и время не останавливалось в этих движениях, будто вертелся калейдоскоп, и менялась, менялась картинка… И вспоминалась только дорога и вот эти звезды. Когда вместе много людей, думал Тенишев, они почему-то становятся похожими. Он не мог вспомнить, кто из них говорил какие слова, как будто это был один человек с разными лицами. Особенно сейчас, в темноте под звездами, сон сделал всех одинаковыми.

И Тенишеву захотелось обратно в деревню, где он с разными чувствами встречал издалека каждого отдельного человека, и расстояние между ними наполнялось ожиданием и быстрым узнаванием. Тенишеву нравилось это чувство узнавания. Когда он проходил даже по безлюдной улице – каждый дом провожал его своим взглядом окон, и в каждом было свое настроение. И он чувствовал его и внутренне отзывался, словно молча здоровался.

Двойная звездочка на ковше Большой Медведицы исчезла. Наверное, ее закрыла туча.

Назавтра Минович запряг лошадь.

– В деревню поеду, – сказал он Тенишеву. – Косарь из меня неважный, старый стал. Лучше косы подклепаю. К вечеру вернусь.

Тенишев представил долгую дорогу и спросил:

– А можно с вами?

Старик посмотрел на него внимательно и сказал:

– И то. Я ведь обещал твоему отцу за тобой присматривать. Вот и будем вместе. Веселее ехать.

И опять крутилось колесо, и выше подхватывался ободом песок, и телеге ехать было совсем легко.

И потом, сколько ни пытался вспомнить Тенишев обратную дорогу, не мог вспомнить, о чем они говорили с Миновичем. Может, молчали?

В деревне они свернули к школе.

– Твои, наверное, там, – сказал старик.

Отец, увидев их, удивился:

– Случилось что?

– На побывку приехали, – ответил старик. – Это ж надо, не взяли, на чем косы клепать. И не такое бывает. Поедешь со мной назад? – обратился он к Тенишеву.

Почему он это спросил? Тенишев посмотрел на Миновича, на отца… И пожал плечами:

– Поеду…

– Может, в следующий раз, а? На той неделе опять поедем – сено забирать. На первый раз тебе хватит – посмотрел, поночевал. Будет что вспомнить…

– Ну, что решил? – улыбнулся отец.

Тенишев опять пожал плечами:

– Останусь…

И отошел к телеге. Он услышал, как Минович сказал отцу:

– Пусть книжки читает. Сенокос от него никуда не денется. Там и так народу хватает. Да и съездим еще.

– Я пешком домой пойду, – сказал Тенишев старику. – Близко.

– Не сомневайся, обязательно поедем на той неделе! – крикнул уже издали Минович. – Сена много!

Тенишев шел по улице и чувствовал себя здесь совершенно одним. Все окна удивленно смотрели на него, будто спрашивая: откуда ты появился здесь? И Тенишев вспомнил, что так он спрашивал сам себя много раз – откуда он здесь появился? Именно он и именно здесь. Могло быть по-другому? Мог он быть Витькой, Сашкой – кем-нибудь из ребят? И неужели они все видят так же – вот этот видимый мир? Это и есть взгляд каждого человека? Как люди выбирают куда смотреть?

Тенишев приближался к своему дому и все спрашивал и спрашивал себя, не отвечая. Отвечать он не умел – сколько ни пытался это сделать, лишь прекращались вопросы, и Тенишев замолкал внутри себя. А ему нравилось это бесконечное занятие – спрашивать самого себя. Казалось, что только так и можно думать.