Владимир Сотников: Хонорик выходит на дело

Когда человек впервые в своей жизни сталкивается с несправедливостью? Когда ему дают соску-пустышку? Но с такой несправедливостью даже ребенку бороться легко: выплюнул пустышку, и все. А вот когда человеку дают имя, даже не подумав, понравится ли оно ему в будущем, это уже серьезная несправедливость. Имя как соску не выплюнешь. И не поменяешь.

Макару не впервые приходили в голову эти мысли. Наверное, в сотый или даже в тысячный раз. И хоть он за одиннадцать лет жизни привык к своему имени, случались ситуации, когда хотелось в очередной раз поспорить с родителями. Но что толку? Опять они расскажут сказку про белого бычка, то есть повторят все свои надоевшие объяснения. Расскажут о том, как им, молодым ученым-этнографам, изучающим народную жизнь в поездках по всяким старинным деревням, понравилось имя Макар… О том, что имя это древнегреческое и означает «счастливый»… Что оно красивое, наконец, и необычное, запоминающееся.

Конечно, необычное – с этим Макар не спорил: ни разу еще он не встретил своего тезку. Но ведь он не в Древней Греции живет, чтобы всем становилось понятно значение его имени! Тоже, счастливчик нашелся… Пока он большого счастья от своего имени не видел – наоборот, одни неудобства.

Вот и сегодня: в честь скорого окончания учебного года у них в классе был открытый урок, и все чужие учителя зашушукались и заулыбались, когда Макара вызвали отвечать. Конечно, как им не заулыбаться! Ведь вдобавок к «красивому» имени родители наградили Макара еще и чересчур запоминающейся внешностью: все лицо у него, от лба до подбородка и от уха до уха, было в веснушках… Впрочем, почему только от уха до уха? Сами уши тоже пестрели от веснушек.

Вредный Витька Долгопупов не удержался, продемонстрировал знание пословиц и шепнул надоевшую шутку:

– Сейчас Макар покажет, куда он телят гонял…

А Лешка, надежный друг Лешка, хоть и показал Витьке кулак, тоже шепнул, и довольно громко:

– Давай, Макарон, тяни время!

Вообще-то Макар уже был, кроме Макарона, и Вермишелью, и Лапшой – ребята любили выдумывать клички. Но вот когда сразу, подряд, вспомнили и пословицу про телят, и Макарона, а к тому же еще солидные взрослые люди не удержались от улыбок, – Макар растерялся и еле пролепетал свой ответ, как какой-нибудь испуганный первоклашка.

Выяснять отношения с одноклассниками было бесполезно. Макар знал по опыту: если начнешь обижаться на клички, то они только сильнее пристанут. На обиженных, как известно, воду возят. Чувствуя его равнодушие к кличкам, одноклассники чаще всего называли его Маком. И к тому же не один ведь Макар такой несчастливый, несмотря на древнегреческое значение своего имени. У него хоть фамилия нормальная – Веселов. Долгопупову в этом смысле не повезло больше… Вот уж чью фамилию ребята склоняли на все лады!

Но настроение после открытого урока было испорчено.

«Быстрей бы стать взрослым, – думал Макар. – Начнут все звать по имени-отчеству, и все будет нормально. И веснушки, конечно, исчезнут…»

Макар Петрович – это уже солидно. Никому и в голову не придет пословица про телят.

Когда было плохое настроение, Макар больше всего любил рассматривать большой плакат, который он повесил дома над своим столом. Это была фотография Москвы с птичьего полета. Сразу вспоминалась смешная страшилка: «В большом темном городе есть темная улица, на темной улице стоит большой темный дом, в большом темном доме есть темная-темная лестница…»

Хоть на фотографии все дома были обычными и светлыми, почему-то всегда вспоминались именно эти слова.

Макар любил не спеша разыскивать свою улицу – Малую Бронную, пруд рядом с домом и сам дом. И словно летал над городом – не зря же называют такой вид «с высоты птичьего полета».

Но домой еще дойти надо! Макар брел по улице не спеша, и его взгляд натыкался на всякую ерунду: то на собственное отражение в витрине магазина, то на раздавленную жвачку, то на пробку от бутылки. Как будто вся его жизнь сейчас состояла из таких мелочей. Вот сверкнула какая-то монетка… Стоп! Необычно сверкнула.

Макар вернулся и стал разыскивать монетку. Да куда же она подевалась? Он ведь только что видел ее вот на этом месте – даже запомнил, что монетка лежала на самой границе света: солнечный луч, вырвавшись в просвет между домами, высвечивал тротуар, потому монетка и сверкнула.