Елена Граменицкая - Эффект Эхо

Оля вспыхнула.

— Не преувеличивай, Никита — натурал. Мы знаем друг друга с песочницы, и ближе его у меня никого нет. Душа на распашку, сердце открыто для друзей…

— Ага, знаю, что у него для них открыто!

— Марина! Я предупредила…

Раздосадованная подруга встала и направилась к выходу, со злостью отодвигая мешающие стулья. Оля еле успевала за ней.

— Сердце для друзей открыто, говоришь! Что же ты меня с ним не познакомишь? Или боишься последней жилетки лишиться? — кинула Марина через плечо.

— Зачем тебе голый художник? Карман пришить некуда. Переспишь и бросишь.

Марина остановилась в дверях, повернулась к Ольге и отрезала:

— Ты просила моего совета — я его даю! Хватай доктора, пока от тепленький, и не мандражируй в пустоту. Второй раз никто не предложит. Все, пора мне!

Не побоявшись показаться невежливой, женщина исчезла в потоке москвичей и гостей столицы, снующих с толком и без по основной артерии города.

«Второй раз никто не предложит» — эти слова были ее вечным девизом, стимулом, приведшим девочку — пай из далекой Вятки в город — мечту.

Поступив на вечерний в Пищевую академию, Марина через год перевелась на дневной курс. Всеми правдами и неправдами старалась зацепиться за квадратные метры в Москве. Спала с однокурсниками, не гнушалась преподавателей — «почему нет, когда сами предлагают?», шантажировала, откровенно запугивала, чаще проигрывала, порой снимала сливки. Замуж за москвича пока не вышла, но на однокомнатную квартирку в Бутово скопила.

Одного уразуметь не могла, что из Вятки сбежала, а вот Вятка из нее… увы нет.

Оля часто спрашивала себя, что привлекает ее в Марине? Почему, видя все недостатки подруги, она продолжает с ней тесно общаться, делиться сокровенным?

Ответ прост. Именно циничная, беспристрастная стерва способна увидеть любую жизненную ситуацию незамыленным глазом, отвлеченно диагностировать и дать нужный, порой провокационный совет.

Оля, познакомила с ней на прошлой работе, в консалтинговой компании, и, оценив деловые качества, предложила перейти вместе в службу консьержей. За годы общения наблюдала бесплодные попытки несчастной сменить мировоззрение, мимикрировать, затеряться среди урожденных жителей столицы. Скинуть с плеч опостылевший оренбургский платок и обмотаться до ушей шелковым палантином от Шанель. Это вынужденная аллегория, на самом деле гардероб Марина сменила в первую очередь. На фейки, купленные на рынке или в переходе метро.

Доказать бедняге обратное, что платок практичнее и самобытнее, дело пропащее!

«Не учите меня жить» — отрежет она он вслед Элочке.

Вывод напрашивался неутешительный — поменять ареал обитания растения-сорняка можно, а способ пропитания — нет. Паразитическое существование некоторых стремящихся в столицу девиц позволяет им зацепиться коготками за дефекты урбанистического пейзажа, но прорости корнями и подняться по эволюционной лестнице — редко.

И сколько бы яда не проливала Марина, она отчаянно завидовала Ольге. Уже по тому, что та родилась на всем готовом, зубы и когти не отращивала, ни под кого не ложилась и справки о ложной беременности не покупала.

Всю жизнь валяла дурака, или он ее, и надеялась на удачу. А когда поняла, что последний поезд в светлое будущее уходит, все равно не рвала на голове волосы и не стучалась в закрытое окошко по продаже билетов. Потому что знала по опыту — объявят дополнительный состав!

Москвичи — в основной своей массе — пресыщенные флегматики и интроверты. И по большей степени — пофигистические фаталисты. Такова судьба. От нее никуда.

Марина права в одном. Личная жизнь Оли последнее время оставляла желать лучшего. Пока она училась в авиационном вузе, где соотношение полов не в пользу слабого, не забивала голову проблемой, над которой планомерно работали немногочисленные сокурсницы. Выйти замуж всегда успеется. Когда эйфория миновала, поняла, что понаехавшие или предусмотрительные обошли ее на повороте. Но по прежнему не унывала. Четверть века за плечами, красива, умна, обеспечена, уверенна в себе (пока!), судьба ее не обидит. Не прошло и пяти лет, как подавляемая тревога материализовалась, Оля почувствовала себя во второй обойме. Каждый второй понравившийся мужчина уже прибран к рукам, накормлен и выутюжен, на свободе бегают лишь рефлектирующие эгоисты вперемешку с инфантильными мамиными сынками.

В то время ради смеха Оля начала каталогизировать индивидуумов. Пока позволяла память телефона, заполняла контакты всеми желающими, находящимися в свободном плавании. На второй день знакомства начиналось краткое тестирование, звучали вопросы о хобби, а скорее о время убивании. И стоило новому знакомому попасть в отряд собирателей, неважно чего, пивных кружек, спичечных коробков, оловянных солдатиков или денежных знаков, его имя вычеркивалось из списка. Чуть дольше держались экстрималы, увлеченные пешими походами или рыбалкой. Один раз Оля пыталась заснуть под комариную симфонию, пойдя на поводу некого Глеба, но, расчесав в кровь лицо и руки и отравившись тушенкой, под предлогом потери телефона, избавилась и от него.