Виктория Хислоп - Восход

Афродити рассмеялась.

– Голубоглазого, – поправила она.

Она говорила по-английски безупречно. Виски помогало им оставаться в хорошем настроении. Шли часы, дни сменяли друг друга, и женщины чувствовали, как теряют связь с внешним миром. Они могли в любую минуту покинуть свою бархатную темницу, но не было места безопаснее, чем это, да им и не хотелось никуда уходить.

Маркос приходил и уходил, обычно захватывая сверток из сейфа. Он заглядывал между дежурствами домой и проводил несколько часов с родителями. Пригороды оставались относительно безопасными.

Женщины расспрашивали его о том, что происходит снаружи, и его ответы неизменно были оптимистичны.

– Сейчас все тихо, но пока здесь безопаснее.

Когда приходил Маркос, все остальное для Афродити переставало существовать. Он заигрывал с фрау Брухмайер, и у той глаза сверкали ярче, чем ее бриллианты, но Афродити не сомневалась, что ей он улыбался иначе. Всякий раз, когда это было можно сделать незаметно, он как бы случайно легко касался ее руки, но она знала, что он делал это намеренно.

Когда он был рядом, в этом месте, предназначенном для ночных развлечений, она испытывала удовольствие оттого, что изолирована от мира. Афродити никак не могла повлиять на действия солдат или политиков, и ей казалось, что эти прикосновения Маркоса связывали ее с ним крепче, чем все, что было между ними раньше.

Маркос всегда покидал «Клер де Лун» до того, как туда приходил ночевать Саввас.

Папакоста сразу вытягивался на кушетке, и музыку следовало выключить. Несколько часов женщины проводили в тишине. Нервы Савваса были на пределе, он пребывал в мрачном настроении. За последние дни турки разбомбили еще несколько отелей.

Несмотря ни на что, Саввасу хотелось верить, что все скоро кончится и бизнес будет процветать как прежде. Тем временем он злился и сетовал, что время идет, а решение не найдено. Политики обязаны разрешить кризис! Слишком много поставлено на карту! Был июль – пик сезона, и с точки зрения бизнеса было катастрофой, что «Восход» стоит пустой, а сроки окончания строительства «Нового Парадиз-бич» откладываются.

Внешние работы были практически завершены. Окна вставлены. В них, как в зеркале, отражалось небо, а когда солнце садилось, казалось, что здание объято огнем. Футуристическая архитектурная задумка была близка к воплощению, и Саввас не сомневался, что его проект откроет новую эру Фамагусты.

Огромная сверкающая башня была отличной целью для турецких самолетов. Как-то утром они аккуратно сбросили на ее крышу несколько бомб. Через несколько секунд они взорвались. Здание раскололось надвое, оконные стекла разнесло вдребезги. Руины охватил огонь. Когда Папакоста прибыл на стройплощадку, отель выглядел как диковинный зверь, с которого содрали кожу и мышцы, оставив один скелет, искривленный и обугленный.

Ближе к вечеру Саввас появился в «Клер де Лун». Он выглядел как призрак, лицо и волосы были белесыми от пыли.

– Это катастрофа… – прошептал он жене. – Все, все, для чего я работал…

Афродити ни разу не видела, как плачут мужчины. Даже когда убили ее брата, отец не плакал на людях.

Это было другое горе. Его подогревал гнев.

Она пыталась утешить мужа, но слова были бесполезны.

– Саввас, мы его построим заново…

– Ты бы так не говорила, если бы видела, что там творится! – кричал он. – С нами покончено. Мы разорены!

Если Савваса интересовала исключительно одна часть города, Маркос приносил известия о том, что творилось и за пределами Фамагусты. В Афинах кризис, вызванный военным переворотом на Кипре, который поддерживала Греция, привел к краху самой хунты. После семи лет военной диктатуры была восстановлена демократия. Это означало, что в Грецию вернулся из изгнания бывший премьер-министр Константин Караманлис. На Кипре, когда вторглась турецкая армия, ушел в отставку Сампсон, и присягу принял Глафкос Клиридис.

Для нового правительства в Афинах Кипр оставался главным пунктом повестки дня.

– Поэтому страны, отвечающие за защиту нашей республики, – Великобритания, Турция и Греция, – собираются сесть за стол переговоров, – объяснял Маркос фрау Брухмайер.

– В дела независимой республики вмешиваются все эти посторонние силы?! – воскликнула немка. – Это нелепо!

– Какое это имеет значение, если поможет избавиться от турок и принесет мир, – пожала плечами Афродити.

– И возможно, настоящую независимость, – добавила фрау Брухмайер. – Вы ведь не хотите, чтобы все эти иностранцы постоянно вмешивались в ваши дела?