Виктория Хислоп - Восход

– А где моя жена? – спохватился Папакоста. – Вы ее не видели?

– Нет, сегодня не видел, – ответил Маркос.

Это была правда.

Папакоста собрался уходить.

– Сможете сохранить основных служащих? – обратился он к управляющему отелем. – Думаю, можно предположить, все это продлится недолго, и я не хочу оказаться без персонала, когда придет время снова открываться.

– Да, но многие ушли сражаться…

Прежде чем Франгос закончил фразу, Саввас развернулся и вышел из отеля.

В свой офис на стройплощадке он вернулся так же по пляжу. Телефоны опять не работали, поэтому он поехал домой, чтобы сообщить жене, что происходит.

Афродити слушала радио. Передавали известие о прекращении огня. Из-за гудевшего в квартире кондиционера она ничего не знала о последних событиях.

В руке она держала жемчужину. Она гладила ее и катала на ладони, любуясь ее неброской красотой. Время от времени Афродити выглядывала в окно, и ей казалось, что здания на улице дрожат в раскаленном воздухе. Полуденный зной плавил асфальт и вывески магазинов, и большинство людей скрывались от него в домах.

Проходя мимо зеркала, она взглянула на свое отражение. Все утро она ленилась, и прическа выглядела не совсем опрятно, но глаза были подведены.

Афродити полностью погрузилась в свои мысли и не слышала рева низко пролетающих над зданием самолетов. Не услышала она и как открылась и хлопнула входная дверь, и даже как ее громко позвал мужской голос.

Только заметив в зеркале туалетного столика какое-то движение, она обернулась. Сжала в ладони жемчужину.

– Афродити!

– Что случилось, Саввас?

– Ты что, оглохла? – В голосе мужа слышалось раздражение. – Ничего не знаешь о взрыве?

– Нет! Где?! Что случилось?!

– Турецкие самолеты бомбят Фамагусту! – (Афродити ошеломленно смотрела на мужа.) – Нужно ехать в «Восход». Даже если бомба попадет в цель, в подвале мы будем в безопасности.

Афродити украдкой спрятала жемчужину в ящик туалетного столика, потом схватила сумочку и поспешила за мужем.

Улицы были пустынны, и они добрались до отеля за несколько минут. Выйдя из машины, они услышали несколько оглушительных взрывов. На этот раз бомбили отель, который Национальная гвардия использовала как плацдарм для нападения на Старый город, по-прежнему удерживаемый турками-киприотами.

– Спускайся вниз! – скомандовал Саввас.

Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Афродити была в «Клер де Лун» в последний раз. Для нее имело значение только одно: там ли Маркос? Она спустилась по полутемной лестнице и открыла дверь. При ярком свете обстановка выглядела кричащей, а пурпурный бархат – скорее неряшливым, чем гламурным.

На банкетке у сцены в одиночестве сидела фрау Брухмайер. Она подняла голову и улыбнулась.

– Фрау Брухмайер! Какой приятный сюрприз! – воскликнула Афродити.

В этот миг из другой двери вышел Маркос.

– Дамы! – галантно воскликнул он. – Мои любимые дамы! И достались мне одному!

Афродити села. Сердце учащенно билось. Ей было и больно и приятно.

– Маркос… – От одного его имени у нее пробежала дрожь по позвоночнику.

– Итак, что вы желаете выпить? Напитки за счет заведения.

Учитывая то, что творилось снаружи, его легкомысленный тон был неуместен, но обе женщины были ему несказанно рады. Что они могли сделать? Повлиять на происходящее они никак не могли.

Чокнувшись, все трое выпили виски.

– Стин ийя су! [28] Ваше здоровье! (греч.) – произнес Маркос, глядя Афродити в глаза. Потом повернулся к фрау Брухмайер и повторил: – Стин ийя су!

– У меня в сумке кое-что есть, – ответила та. – Если придется сидеть здесь долго, это нам пригодится.

Она достала колоду карт, и, когда Маркос ушел, женщины начали играть. В комнате без окон было трудно сказать, сколько времени прошло. Может, солнце село и снова взошло?

Приходил Маркос и приносил тарелки с едой из кухни. Один шеф-повар остался на дежурстве. Таковы были условия контракта, который не предусматривал атаки с воздуха. Холодильники все еще были забиты свежими продуктами, которыми можно было бы накормить тысячу людей.

В ночном клубе был музыкальный центр, и Маркос ставил им пластинки. Несколько последующих дней они часами слушали джаз и блюзы в исполнении Эллы Фицджеральд, Билли Холлидея и Рея Чарльза, которых чтили в «Клер де Лун». Для фрау Брухмайер Маркос поставил всего Фрэнка Синатру.

– Если бы и вышла за кого замуж… – сказала она с горящими глазами, – то только за этого глупоглазого.