Гера Фотич - Собачья сага

Следующим утром Павел решил проверить результаты недавней взбучки и снова стал наблюдать через щель двери. Подняв голову и убедившись, что хозяина с Веней дома нет, Банди сделал вид, что задремал. Прошло минут десять. Но Пашу провести было не так-то просто. Он вернулся в комнату и погладил щенка, как это обычно делал перед уходом. На этот раз, выйдя за дверь и оставив щель, он, громко топая, сделал вид, что выходит на улицу. Хлопнув входной дверью, вернулся в прихожую и приник к щели. Ждать долго не пришлось. Банди повел ушами и встал. Затем, не торопясь, повертев ушастой головой, осмотрелся, особое внимание уделяя двери, куда ушел хозяин. Медленно подошел к ободранному углу дивана. Еще раз оглядевшись по сторонам, наклонился, открыв пасть…

Павел вбежал в комнату, словно вихрь. Щенок, оторопев, даже не мог сдвинуться с места. Был схвачен за холку и оглушен такой тирадой укоров, на какую только был способен любящий хозяин.

Больше Банди ничего в доме не грыз, видимо поняв, что хозяин видит и проходит сквозь стены.

Взрослел щенок быстро. Все схватывал на лету. Был умницей. Но рос он как-то сам по себе. Как сорная трава. Не любил ласки и сам не бросался в объятия к Павлу. Вместо привязанности проявлял благоразумное уважение. И те черты Клепы, которые Павел хотел снова ощутить, в этом щенке совершенно не проявлялись. Пес бежал на окрик хозяина не потому, что это был лишний повод попасть в любящие объятия и получит возможность лизнуть Павла в лицо, ощутить знакомую колючую щетину и выказать свою преданность. А потому, что так положено собаке — бежать на зов хозяина, который предоставил тебе ночлег, кормит тебя и гладит.

Наверное, это чувствовал и Веня, отчего дружба между псами не заладилась. Скорее всего, он тоже ожидал от нового питомца что-то привычное и родное, но не получил этого, и рана в душе, нанесенная уходом друга, продолжала кровоточить, так же, как и у Павла. Веня стал чаще скулить во сне. Неожиданно просыпаясь, вскакивал с полу, озираясь заспанными глазами. Неторопливо ложился снова, подгребая подстилку под себя.

Банди постоянно убегал за забор. Казалось, что здесь ему было тесно. Прибегал поесть и снова скрывался. Охранять участок не собирался. У него были повадки кота, который гуляет сам по себе и никакая компания ему не нужна. Соседи рассказывали, что видели его то в поле, то в лесу. А иногда приводили со своего участка.

Какой-либо вины за свое отсутствие Банди не испытывал. Возвращался, как ни в чем не бывало. Шел к миске с едой. На рычание Вени внимания не обращал. Ничего и никого не боялся. Практически не лаял и со всеми был в меру ласков. Мог пропасть на целый день, и заявиться поздним вечером, чтобы лечь на свое место и проспать до утра.

Осень заканчивалась, и ночи уже частенько приносили с собой заморозки. Периодически Павел протапливал печку. Раз в месяц устраивал праздник после приезда почтальона, приносящего пенсию, — шел на гору в приехавшую лавку и покупал куриные головы. Банди ел их сырыми. Веня ждал, пока отварят. Подергивая брылями, с презрением и некой брезгливостью смотрел на своего собрата, поедающего сырое мясо.

«Быть может, он охотится в поле и, как коты, поедает мышей?» — подумал как-то Павел.

Однажды Банди не пришел домой ночевать. Это немного обеспокоило Павла, хотя Веня, казалось, этому был даже рад. Утром, вспахав носом подстилку Банди, он вытряхнул все его съестные запасы. Частично съел, а оставшиеся перенес к себе на матрас. Павел подумал, что это плохая примета.

На следующий день Банди снова не появился. Павел, взяв с собой Веню, решил пойти на поиски. Обойдя лес вокруг деревни, периодически зовя собаку по имени, он на всякий случай пошел к карьеру. Широкая лесная дорога заканчивалась спуском к воде. Именно здесь Павел неожиданно увидел шедшую навстречу молодую женщину с распущенными светлыми волосами, одетую в камуфляж. Одной рукой она придерживала лежащие на плече удочки, другой держала за руку черноволосого малыша лет четырех. Другой мальчик, лет семи, с растрепанными, словно раздутые ветром колосья пшеницы, волосами, радостно покрикивая и размахивая пластиковым ведерком, скакал рядом, попеременно меняя ноги. Павел видел их впервые.

Вокруг женщины с ребенком бегала черная собачка. Она игриво заливалась лаем, как только ее настигал светловолосый мальчик, и дружелюбно бросалась на него, норовя уцепиться зубами за ведро. Вместо игрушки мальчик подносил ей свою ладонь и собака тыкалась в нее тупой мордой, норовя лизнуть красным языком.