Мигель Делибес - Еретик

Дон Сегундо с гордостью показал гостю свои владения, а затем завел речь о подписанном с его племянником контракте, который, как он надеется, «будет спешествовать» их взаимной выгоде. Немало времени он посвятил восхвалению сельской жизни, расписывая ее достоинства. Высокое звание оидора Канцелярии было им оценено в полной мере, и оба они договорились после обеда подписать брачный контракт без присутствия заинтересованных лиц.

Когда сели за стол, привычка взяла верх над приличиями — дон Сегундо роздал гостям пирог с бараниной и яйца со шпинатом, так и не сняв шапки, и снял ее лишь тогда, когда Октавия стала подавать жаркое, и он заметил возмущенные гримасы дочери. Под конец, вволю поев и изрядно выпив, дон Сегундо, побагровев и сложив руки на животе, с минуту посидел неподвижно, пока не рыгнул, после чего сам пожелал себе «на здоровье» и привел поговорку, опять-таки восхваляющую жизнь в деревне в сравнении с городской и достоинства деревенской пищи.

— В пышных хоромах, сами знаете, кругом блеск и шик, а на тарелках — пшик.

Когда ж они остались вдвоем, дон Сегундо стал обращаться к дону Игнасио еще более церемонно, величая его «сеньор оидор» или «дон Сальседо». По всему было видно, что он хорошо подготовился и был намерен выдать дочь замуж, хотя бы пришлось ему лишиться любимого колпака. Оидору, обескураженному деревенской примитивностью скотовода, хотелось поскорее покончить с этим делом — с первых минут визита он чувствовал себя пренеприятно. Желание его исполнилось, все условия контракта были подписаны без каких-либо помех. Дон Сегундо Сентено давал в приданое своей дочери Теодомире сущий пустяк — тысячу дукатов, а дон Игнасио Сальседо обязался вручить дону Сегундо Сентено в виде подарка невесте при венчании пятьсот дукатов. С этого момента дон Сегундо стал говорить в полный голос и, всякий раз, открывая рот, хлопал дона Игнасио по плечу, как старого друга. По всей видимости, сумма названного символического «выкупа» за дочь произвела на него наилучшее впечатление. Также и оидор остался доволен размером приданого. Похоже было, что дон Сегундо вовсе не такой отпетый скряга. Договорившись насчет брачного контракта, дон Сегундо заявил тоном, не терпящим возражений, что венчание, «ежели дон Сальседо не против», совершится в приходской церкви Пеньяфлор-де-ла-Орниха пятого июня в девять часов утра. А «банкет», поскольку круг его знакомств ограничен, будет отпразднован по-семейному, в переднем дворе его сельского дома, возле овчарен, в привычной ему обстановке. Дон Игнасио дал свое согласие, но когда в сумерки они с племянником ехали в карете по дороге через Вильянублу, он попытался объяснить Сиприано, насколько этот брак будет неравным.

— Разреши тебя спросить, твой будущий тесть отпускает бороду или просто не бреется? Можно подумать, что это одно и то же, но на самом-то деле вовсе нет.

Сиприано расхохотался. Кларет из Сингалеса оказал свое действие, и дядино замечание его позабавило.

— С…сегодня он оделся франтом, — сказал Сиприано. — Штаны ландскнехта — просто чудо. Надеюсь, в день свадьбы тетя оценит это наряд.

Иронический тон племянника обезоружил дона Игнасио. Садясь в карету, он надеялся заставить жениха одуматься — по его мнению, две их семьи никак не смогли бы поладить. Он все же высказал это, но Сиприано возразил, что его не смущают подобные светские предрассудки. Дон Игнасио беспощадно отозвался и о его нареченной, сказав, что не одобряет его союза с этой девушкой вовсе не из-за светских предрассудков, однако Сиприано положил конец спору, заметив, что для суждения о Тео недостаточно одного обеда. Сделав последнюю отчаянную попытку, оидор спросил, не является ли влечение к дочери Перуанца обычным любовным недугом.

— Любовным недугом? И что же это такое?

— Плотское вожделение, побеждающее все разумные доводы, — четко определил оидор.

— Неужели же это недуг?

На западе в лучах заката пламенели контуры Парамо, а тени дубов на дороге становились гигантски огромными.

— Ты с этим не шути, Сиприано. Недуг этот легко диагностировать и можно лечить. Советую тебе посетить доктора Галаче — не для того, чтобы он назначил тебе лекарство, а просто побеседовать с ним.

Сиприано Сальседо весело улыбнулся и положил свою маленькую ладонь на колено дяде.

— В этом смысле ваша милость может быть спокойна. Я не болен, не страдаю любовным недугом, и я непременно женюсь.

Пятого июня в церкви в Пеньяфлоре, украшенной полевыми цветами, был скреплен этот столь противоречивый союз. Донья Габриэла, слегшая в постель от внезапного недомогания, не могла присутствовать, однако в церкви были дон Игнасио, Дионисио Манрике, портной Фермин Гутьеррес, Эстасио дель Валье, охотник из Пеньяфлора сеньор Авелино, Мартин Мартин и пастухи дона Сегундо из Вамбы, Кастродесы и Сигуньюэлы. Свадебный пир во дворе усадьбы удался на славу, дон Сегундо в своих штанах с прорезями и смешной шапчонке после десерта неуклюже взобрался на стол и произнес весьма трогательную речь, закончив ее поздравлением молодых, благодарностью сеньору священнику и всем гостям, и под конец немного потоптался, изображая пляску.