Рышард Клысь - «Какаду»

Грозный перепрыгивает вслед за ним через ограду.

— Стой! — кричит он. — Стой, стрелять буду!..

Они бегут по каменистому берегу речушки. Грозный вытаскивает из кобуры пистолет. Стреляет раз, другой, третий. Бегущий перед ним человек падает на землю, тут же, на краю прибрежных зарослей, в которых пытался укрыться.

Грозный останавливается, держа в опущенной руке пистолет.

Берегом подбегают вооруженные люди. Во главе Чайка, следом за ним Фабиан, потом Дзик и еще несколько человек. Запыхавшись, они останавливаются неподалеку от лежащего на земле беглеца.

— Ну, разделал ты этого типа как надо, — замечает с восхищением Фабиан, наклонившись над трупом. — Все три выстрела без промаха…

— Я никогда не мажу, — заявляет Грозный.

Фабиан выпрямляется.

— Это видно, — соглашается он, потом кивает головой на лежащий поблизости чемодан. — Интересно, что у него там такое, за что стоило жизнь положить?..

Грозный равнодушно пожимает плечами.

— Наверно, какие-нибудь пропагандистские листовки…

Приблизившись к чемодану, он пинает его ногой. Замок открывается, и на землю вываливаются несколько пачек банкнотов, святые образки, засверкавшие на солнце серебристые медальоны на цепочках, молитвенники…

Люди глядят друг на друга с изумлением.

— Вот так история!.. — вскрикивает Дзик. — Ребята!..

Фабиан заливается неудержимым хохотом.

— Ты застрелил торговца церковной утварью, — еле выговаривает он, задыхаясь от смеха. — Вместо партийца — торгаша! Помереть можно!..

Фабиан не в силах совладать с охватившим его сумасшедшим хохотом, а Грозный остолбенело таращит глаза то на открытый чемодан, то на тело убитого, распростертое у его ног.

— Молчать! — наконец гаркает он. — Молчать!

Фабиан перестает смеяться. Окидывает Грозного с ног до головы насмешливым взглядом.

— Ну, потише! — цедит он враждебно. — Только не таким тоном…

К ним приближается доктор, только что прибежавший к реке. Он оторопело смотрит на труп, на открытый чемодан, после чего обращается к Грозному.

— Боже мой! — говорит он прерывающимся от волнения голосом. — Зачем ты это сделал?!.

— Я стрелял в него, потому что он удирал, — объясняет нерешительно Грозный. — Я думал, что это тот пэпээровец, которого мы ждали…

— Никакого пэпээровца не должно было быть!..

— Ты же сам говорил, что он приедет автобусом…

— Дурак ты! — с отчаянной решимостью восклицает доктор. — Никто мне ничего не говорил ни о каком приезде… Это я… Я сам придумал этот приезд, надеялся, что вы уберетесь отсюда… Никто не должен был приехать, понимаешь?! Никто!.. Никто!..

Грозный приближается походкой лунатика к доктору и, не говоря ни слова, бьет его изо всей силы по лицу. Доктор падает на землю. Удар оглушил его. Он не в состоянии даже подняться. С трудом ему удается сесть.

Грозный стоит над ним.

— Мы были когда-то друзьями, — говорит он с горечью. — Но теперь нашей дружбе конец…

— Ты — убийца… — тихо произносит доктор. — Я не хочу иметь с тобой ничего общего…

Грозный кивает головой.

— Ладно… Так уж случилось…

— Ты должен его застрелить, — вмешивается Фабиан. — Этот простофиля с медальонами погиб из-за него…

Грозный с ненавистью глядит на Фабиана.

— Оставь, это мое дело…

— Я бы его пристрелил… — стоит на своем Фабиан.

Грозный пытливо смотрит на своих людей. Они избегают его взгляда, угрюмые и недовольные.

— Все против нас… — Кордиан говорит с усилием. — И с каждым днем будет все хуже и хуже…

Юноша лежит на скамейке, рядом стоят Рен и Марта. Оба с тревогой наблюдают за раненым, жизнь которого, похоже, близится к концу.

— Рен, у меня к тебе просьба…

Рен опускается на колени у ложа Кордиана.

— Лучше ничего не говори, — просит он его тихо. — Тебе это вредно.

Кордиан закрывает глаза.

— Мы были друзьями…

— До сих пор я ни о чем тебя не просил…

— Это верно.

Кордиан открывает глаза и с усилием всматривается в лицо Рена.

— Ты должен уйти… от Грозного… — шепнул он тихо. — Я умираю… Ты должен… Поклянись, что уйдешь… Сейчас… Еще сегодня…

Рен плачет.

— Не требуй этого от меня… Я не могу… Это верно, что мы одиноки, обречены на гибель… Но должны быть вместе до конца… И в хорошем, и в плохом… Ты сам ведь всегда так говорил… Я не могу бросить Грозного. У него сейчас только я… Только я у него остался… И Вятр… Только я и Вятр…

Марта кладет на плечо Рена ладонь.

— Он уже умер.

Рен тяжело приподнимается с колен.