У нас был список таких организаций, и он уточнялся каждую неделю. Я начал ощущать, что завершил круг. Помочь другим, чтобы немного забыть про себя, чтобы ты сам не мелькал у себя перед глазами. Каждый день было много звонков от тех, кто хотел работать альтруистом-любителем на SOS.
Жинетт диктовала кому-то адрес организации "Союз женщин, которых бьют".
Я позвонил Алине.
- Мадемуазель Кора хочет кататься на лодке. Она это видела у импрессионистов.
- Что ж, это симпатично. У нее незатейливые вкусы.
- Ты тоже надо мной издеваешься.
- Я оставила тебе ключ под половичком, Марсель Беда.
Никогда еще я так глубоко не увязал в нефтяном пятне, мне казалось, что я покрыт нефтью с головы до ног, и я не знал, как мне из этого выбраться. Мне хотелось исчезнуть, в самом деле, совсем не быть здесь больше. Я пошел в библиотеку и взял "Человека-невидимку" Уэллса. Но это оказалось совсем не то, что я предполагал, и даже если бы мне и удалось стать невидимым, я все равно продолжал бы их всех видеть, в том числе и мадемуазель Кору, которая сидела бы в первом ряду. А потом во мне вдруг вскипело негодование -хватит, в конце концов, у меня своя жизнь, не желаю больше быть Жанно Зайчиком. Чак прав, когда говорит, что мой невроз вызван тем, что "они" для меня всегда важнее, чем "я", я всегда с "ними", никогда не бываю с самим "собой". Раз мадемуазель Кора хочет кататься на лодке в Булонском лесу, я готов ей это устроить. Я вышел на улицу, укрепленный своим решением, вскочил на велик и вернулся на бульвар Осман. Я поднялся в квартиру царя Соломона, прошел через маленькую гостиную и постучал в дверь кабинета. Месье Соломон был одет с изысканной элегантностью и давал интервью журналисту.
- Вы недостаточно настойчиво пишете о необходимости телефона в каждой квартире, месье. Вы ведь понимаете, что одинокий человек не пойдет в соседнее бистро, чтобы нам позвонить, особенно ночью. Вот если Франция имела бы более обширную телефонную сеть, в соответствии с ее духовным предназначением и гуманистическими традициями, то вы сделали бы значительный шаг вперед в борьбе с разобщенностью людей и одиночеством.
- Я хотел бы задать вам деликатный вопрос. Нет ли в вашей позиции известного патернализма?
И тут он меня снова удивил. В самом деле, поразительно услышать это от человека его возраста и к тому же так элегантно одетого. В его темных глазах сверкнули всполохи, но они от этого не посветлели, наоборот, стали еще темнее, и мне показалось, вот-вот загремит гром.
- Назовите это как угодно, месье, но лучше стоять на такой позиции, чем забиться в свой угол и жрать всякое дерьмо.
Журналист был нокаутирован. Он был слабак. Я зову слабаками тех, кто никак не желает признать своей слабости. Он поблагодарил и ушел. Месье Соломон со свойственной ему изысканной учтивостью проводил его до двери.
Я сел в кресло, чтобы почувствовать себя более уверенно.
- Ну что, Жанно, опять проблемы?
- Это у вас будут проблемы, месье Соломон. Вам придется кататься на лодке с мадемуазель Корой.
- Что?
- Ей хочется кататься, как это делали импрессионисты.
- Что вы несете?
- Она вас любит, и вы ее тоже. Хватит валять дурака.
Никогда я с ним так не говорил. С тех самых пор, как существует мир.
- Жан, мой мальчик…
- Марсель.
- С каких это пор?
- С тех пор как Жанно Зайчик погиб. Его раздавили.
- Жан, мой мальчик, я тебе не разрешаю говорить со мной таким тоном…
- Месье Соломон, у меня и так не хватает мужества решиться, поэтому не доставайте меня и не прикидывайтесь дурачком. Мадемуазель Кора вас любит.
- Она вам это сказала?
- Не только сказала, но и не раз подтвердила. Вам следовало бы пожениться и прожить вместе долгую счастливую жизнь.
- Это она тебя послала?
- Нет. У нее своя гордость.
Месье Соломон сел. Вернее сказать, что он осел, когда еще стоял. А когда он достиг дна кресла, он провел своей рукой с маникюром по глазам. Маникюр ему делает Арлетт из парикмахерской напротив его дома.
- Это невозможно. Я не могу ее простить.
- Она спасла вам жизнь.
В его глазах снова вспыхнула черная искра.
- Тем, что меня не выдала?
- Вот именно, она вас не выдала, это чего-то стоит. Она знала целых четыре года, что вы как еврей прячетесь в этом подвале, и она вас не выдала из любви. Она могла бы это сделать из любви к тому типу из гестапо, с которым жила, но она предпочла вас не выдавать из любви к вам, месье Соломон.
Тут я его прижал к стенке.
Читать дальше