Карлос Сафон - Тень ветра

Однажды, ожидая Хорхе у выхода из школы, она забыла у фонтана свою сумку. Вернувшись за нею, заметила, что юный Фумеро бродит поблизости, нервно на нее поглядывая. Тем же вечером она хватилась портрета и, не найдя его в сумке, не сомневалась, что его украл тот парень. В другой раз, через несколько недель, Франсиско Хавъер Фумеро подошел к няне и спросил, может ли она передать кое-что от него Пенелопе. Когда Хасинта поинтересовалась, о чем идет речь, юноша вынул резную фигурку из сосны, завернутую в платок. Хасинта узнала в ней Пенелопу, и ее пробрала дрожь. Парень ушел прежде, чем она успела хоть что-то ему сказать. По роге домой на проспект Тибидабо Хасинта выкинула фигурку из окна машины, словно зловонную тушку погибшей птицы. Не раз Хасинта просыпалась на рассвете вся в поту, преследуемая кошмарами, в которых тот юноша с мутным взглядом нависал над Пенелопой с холодной безразличной жестокостью насекомого.

Вечерами, если Хорхе задерживался в школе, няня беседовала с Хулианом. Он тоже полюбил эту жесткую на вид женщину и доверял ей больше, чем себе самому. Когда в его жизни появлялись какие-нибудь трудности, она и Микель Молинер были первыми, а иногда и последними, кто об этом узнавал. Однажды Хулиан рассказал Хасинте, что видел, как его мать и дон Рикардо Алдайя беседовали во дворе у фонтанов. Дон Рикардо, казалось, наслаждался обществом Софи, и Хулиан почувствовал некоторое раздражение, поскольку знал о репутации магната и его диком аппетите по отношению к прелестям слабого пола, без различия касты и социального положения, знал он и о том, что только его жена — эта святая женщина — не удостаивалась его внимания.

— Я рассказывал твоей маме, как тебе нравится новая школа, — сказал ему тогда дон Рикардо. Прощаясь, дон Рикардо подмигнул им и со смешком удалился. Мать Хулиана всю обратную дорогу молчала, явно задетая разговором с доном Рикардо Алдайя.

Софи с опаской смотрела на растущее сближение Хулиана с семейством Алдайя, горестно замечая, что он забыл и о своих друзьях-соседях, и о семье. Но если мать подавленно молчала, шляпник выказывал свою обиду и досаду. Надежда на то, что клиентура шляпного магазина резко возрастет за счет сливок барселонского общества, быстро испарилась. Отец почти не видел сына и вынужден был взять в помощники и одновременно ученики Кимета, местного парнишку, бывшего друга Хулиана. Антони Фортунь был человеком, способным воодушевляться только в разговоре о шляпах. Он скрывал чувства в темнице своей души месяцами, до тех пор, пока они его вконец не отравляли. С каждым днем его настроение ухудшалось, он становился все раздражительнее. Его раздражало все на свете, начиная с усердия бедного Кимета и заканчивая стараниями жены сгладить неловкость, заставить его забыть обиду на сына.

— Твой сын считает себя важной персоной, потому что эти богачи держат его за цирковую обезьянку, — мрачно говорил он.

В один прекрасный день, через три года после первого визита дона Рикардо Алдайя в шляпную лавку «Фортунь и сыновья», шляпник оставил магазин на Кимета, сказав, что вернется в полдень. Он явился ни много ни мало в офис консорциума Алдайя на проспекте Грасия и попросил о встрече с доном Рикардо.

— Как я буду иметь честь вас представить? — высокомерно спросил секретарь.

— Как его личного шляпника.

Дон Рикардо принял его, слегка удивленный, но в хорошем расположении духа, предполагая, что Фортунь принес счет. Эти мелкие торговцы никак не могу уразуметь, что такое деловой этикет.

— Чем могу быть вам полезен, друг Фортунатов С места в карьер Антони Фортунь пустился объяснять дону Рикардо, насколько тот заблуждается насчет его сына Хулиана.

— Мой сын, дон Рикардо, не тот, кем вы его считаете. Совсем наоборот, это невежественный, ленивый мальчишка, и всех талантов в нем — одно только тщеславие, которое в башку ему втемяшила мать. Поверьте, он никогда ничего не достигнет. Ему не хватает амбиций, характера. Нет, ловкости-то ему не занимать, и незнакомому человеку он вполне может пустить пыль в глаза. Кажется, будто он все знает, а на деле — ничего. Он — посредственность. Я знаю его лучше, чем кто-либо, и я подумал, что надо предупредить вас.

Дон Рикардо Алдайя выслушал эту речь молча, глазом не моргнув.

— Это все, Фортунатов

Магнат нажал на кнопку на своем письменном столе и через миг в дверях возник секретарь, который его встретил.