Валерий Бочков - Харон

Профессор подливал чаю, ласково кивал.

На следующей неделе он назначил Тихого своим референтом.

– Первый раз я увидела его в Барвихе, на даче, – Анна, припоминая, задумчиво посмотрела вверх. – Наверняка там. В Барвихе у нас было что-то вроде штаба. Иногда мы там застревали на несколько суток, времена наступали буйные, и промедление, как нас учил классик, могло быть смерти подобно.

Тихий появился вместе с Селезневым, молча стоял за его спиной, прижимая к груди блестящую папку из фальшивого крокодила. Рыжий его сразу так и прозвал, «Папкин». Голоса Папкина никто не слышал, его мнение никого не интересовало, он снова стал человек-невидимка, человек-тень.

– Там в гостиной, на столе, у нас лежала развернутая карта, старая, еще совковая, со всеми республиками, округами. Красным фломастером были обведены нефтяные и газовые разработки, крупные металлургические комбинаты, алюминиевые, алмазные рудники, угольные шахты, военные заводы – короче, все богатства Страны Советов. Мы спорили, ругались, балагурили – так за чаем, кофе, водкой кто-то становился хозяином Сибири, кто-то – никельным бароном, кому-то доставалась медь, кому-то – Каспийская флотилия. Это было похоже на игру, увлекательную, волшебную игру, от которой захватывало дух. И только Папкин, которого в игру не взяли, стоял в стороне со своей дерматиновой папкой, жалкий, с водянистыми глазами и скверными волосами мышиного цвета, старался делать вид, что происходящее его не интересует. Думаю, именно тогда он и начал составлять новый черный список. И угодили туда все мы. Все до единого.

Анна замолчала, разглядывая свои руки. Я тоже молчал. Где-то лениво билась о стекло большая муха.

– Где тут уборная? – вдруг спросила она, вставая.

– Левая дверь, – махнул я рукой в сторону коридора.

Она хлопнула дверью, потом я услышал звонкую, тугую струю, бьющую в унитаз. После веселым водопадом пророкотал бачок.

– Полотенце чистое есть? – брезгливо отряхивая мокрые кисти, спросила она. – Чистое полотенце у тебя есть?

– А что, мы уже на ты? – Я протянул ей бумажную салфетку.

Она тщательно вытерла руки, скомкала мокрую салфетку, бросила на стол.

– Не умничай только, ладно?

Достала из кармана телефон. Нажала кнопку.

– Портфель принеси, – сказала в трубку.

Появился Кабан с плоским чемоданом. Аккуратно пристроил его на стол и удалился. Анна щелкнула замками.

– Тут ноутбук, в файле – вся информация по Тихому. Вся, какая у меня есть. Вот тебе телефон. – Она достала мобильник. – На первой кнопке – мой номер.

– Сигнала тут нет… – начал я.

– У кого надо – все есть. У нас свой спутник. Так что звони и вообще ни в чем себе не отказывай.

Она засмеялась.

– Послушай, Аня. – Я быстро встал, сжал кулаки. – Может, у тебя и есть спутник…

Она удивленно вскинула брови, тоже встала.

– Да! Ну есть! – Она вплотную подошла ко мне. – А у тебя что есть? Кроме кулаков и вот этого… – Она положила ладонь на мою мошонку и чуть сжала.

Она насмешливо смотрела мне в глаза, от нее воняло сигаретами и какой-то сладкой парфюмерией. Я застыл, не зная, что делать, – не бить же ее, в самом деле?

– Вообще-то, я баба добрая, – тихо добавила она. – Только нервная. Поэтому ты лучше меня не зли. Коля. А главное, про семью не забывай. Про ребятишек.

Она ушла. Первым делом я налил полстакана бурбона и залпом выпил. Вселенная медленно и неохотно начала приходить в порядок. Я добавил еще. Раскрыл ноутбук. На десктопе, изображавшем сиреневую ночь с невразумительными созвездиями, в самом углу притаилась одинокая безымянная папка. Я навел курсор и кликнул. Внутри находилась дюжина других папок с названиями – «дача_рублевк», «дача_байкал», «дача_сочи», «дача_капри», «кремль», «маршруты» и каким-то совсем загадочными «кр_мал» и «др.». Меня сильно подмывало ткнуть в «оргии», но я, проявив силу воли, открыл папку «фото». Там, как я и ожидал, были фотографии Тихого.

От давних снимков, мутных и серых, напоминавших обрывки какого-то тревожного сна – вот их класс в физкультурном зале школы, вот субботник, вот что-то зимнее – до нынешних, совсем недавних, вылизанных до звона в «Фотошопе», с умелым светом и грамотными тенями. Вот Тихий в белом кителе с маршальскими звездами, вот он на танке, а вот на коне, тут он в уссурийской тайге охотится на уссурийского тигра. Вот он после возвращения с орбиты, улыбается, держит под мышкой космический шлем (эта история с полетом была такой липой, что наши новостные каналы даже стеснялись о ней говорить). На следующем фото Тихий сидел за роялем; из подписи следовало, что он исполняет Первый концерт Чайковского в сопровождении Государственного симфонического оркестра.