Кока Феникс - Люсипаф

Подруга сидела перед топкой, листала Катулла и жевала лук. В топке по-праздничному гудело, и казалось временами, что на язычках пламени нет-нет, да и появляются три голых пляшущих юноши. Спляшут что-то воинственное, и опять — ровный гул и огонь.

— На этой работе, вдобавок, еще и с ума сойдешь! — она недовольно встала, швырнула Катулла в угол и с зажатой в руке луковицей подошла к топчану.

— О, топчан всемогущий, почитатель Божественных тканей.

Скольких юношей нес ты тела в наслаждения земли…

— Ах, нет, — крутанулась Подруга и откусила лучку.

С этим надкусом Подруга поймала что-то такое в воздухе и почувствовала, что находится в ситуации, которая с нею уже случалась. И причем точь-в-точь! «Лук, что ли?» — подумала она.

— Ну, конечно, лук! — улыбнулась Подруга. — Я же тогда тоже луку наелась.

… Филармония светилась и сверкала. От такого резкого контраста с только что брошенной на авось котельной, Подруга даже сначала зажмурилась. Она открыла глаза и хотела было зажмуриться еще раз, но не смогла. Перед ней стоял юный красивый бог в голубом пиджаке и протягивал ей, грешнице, программку сегодняшнего вечера.

— Это Вы мне? — удивилась Подруга. — Вам! — улыбался голубой бог.

Очень рад вас видеть! — Меня? — Подруга даже пропотела. — А вы не ошибаетесь? — Нет, — бог стоял и настойчиво протягивал программку. — Простите, а с кем имею честь?! — держала марку Подруга. — Ах, Евгений! Простучал третий звонок. — Очень приятно, Юра!

Да, извините, Женя, я луку только что наелась… — Подруга вытащила надушенный носовой платок и приложила его ко рту.

— Да, это ничего, — начал обходить Подругу слева юноша. — Я и со спины могу.

— Ах, со спины… И они разговорились, так славно провели вечер, что не разлей их водой. И вот, концерт кончился и расставаться жаль, а куда идти?! Не в котельную же!

— А почему же и нет! — смеялся Женечка. — Наоборот, экзотика!

И ночью Подруга, встав поддать жару, умилительно смотрела на это чудо явление голубого бога, плакала и читала нараспев гениального Катулла.

А теперь, лук, слезы, топчан, и даже Катулл — все здесь, а Женечка…

А Женечка сражался с Пафнутием. Он вместо того, чтобы уже сидеть на волшебной табуретке и растерянно хлопать ресницами, сложил их и заснул. Пафнутий, не дожидаясь, явился к нему во сне сам. Он, ни слова не говоря, вытащил саблю и с порога пошел на Женечку. Под истерический крик Люси: «Коли его, Влад, руби!» Пафнутий сделал точный выпад, и если б Женечка не подскользнулся и не упал бы, то победа была бы за ними. Но Женечка упал, ухватил подсвечник и перепаял Пафнутию по щиколотке. Пафнутий отшвырнул саблю, схватил стоявший под руками квадратный стол и поднял над головой, чтобы опустить тяжесть на Женечку и раздавить его. Но в это время окно с хохотом разорвалось, и черная ночь утянула Пафнутия вместе со столом в свою преисподнюю. От Люси Женечка нашел на полу только синий шелковый бантик и проснулся.

Он сразу же набрал номер котельной, и услышал слезы Подруги.

— От счастья, от радости! — плакала та. — Юра, я сейчас приеду. Не пойду я к ним! Я такой сон видел, такоой! — Жду, мой ангел! — Подруга, помолодевшая сразу на тридцать лет, проворным мальчиком забегала у топчана, и принялась расстилать простыни.

— Для господина моего! — напевала она по-французски.

— Я травку знаю, Влад, — мечтательно смотря в окно, раскалывалась Люси. — Откуда? — как-то невпопад спросил Пафнутий.

— От бабушки. Бабушка моя ох какая умная, Влад, была. Царство ей небесное! — Колдунья или знахарка? — Скажешь тоже! — фыркнула Люси. — Она банщицей была. Пивом в разлив в бане торховала. Жили мы тохда, Влад! Пива дома всехда, как в бане. Я, клянусь, не знала, что такое вода. Все на пиве! Собаки, кошки, курицы — все надутые ходили от пива. Однажды бабушка яичко принесла из-под курочки, свеженькое — раскололи, а там пиво! Во, неслись! Канарей был. Так всехда закинутый. Рюмочку вмочит — и пока не свалится прямо льется из него. Весело было. Помню, еще дед карасей наловил, принес и в пиво их. Поплыли, как миленькие! Золотые такие в золотистом пиве. Как на том свете…

«Че с ней?» — думал Пафнутий. — «Неужели рехнулась. И эта идея Славика порешить! Глядь, а потом и меня: травку в пиво — и в дамках! Нет, Люси, не выйдет, сучка!»

Он все улыбался своей находчивости, а она уже хлопнула дверью и унеслась куда-то.

«Надо к Славику!» — соображал Пафнутий. — «Пусть на Люси посчитает. Сколько ей оборотов?! Жуткая баба!»