Кока Феникс - Люсипаф

— Ну, как с тетей. Ей нельзя было, а он колотил, — Люси, будто сглотнув спазму, отвернулась.

«А и то, — паниковала Подруга. — Уж лучше у нее снять. Он настучит и поедешь на катафалке за тетей. Ищи тогда виноватых!»

— А ты когда можешь мне снять? — перешла к делу Подруга.

— Да, хоть завтра. Сейчас у меня инструментов нет, — объясняла Люси. Но, Юра, только у тебя дома! Я приду в три, например, и за пол-часа ее и след простыл, ищи-свищи!

— Это правильно, ищи-свищи! — подхватила Подруга. Ей вдруг пришлась по душе народная мудрость.

«Если б она еще не хыкала, не фыкала, да не зыкала, так, глядишь, на нее и вздрочнуть бы можно было!» — оценила целительницу трезво Подруга.

— Ну, так железно! — расставляла точки над «i» Люси. — Завтра я у тебя в три ноль-ноль.

— Договорились, Люси! — высвободила наконец Подруга рукав своей куртки, и заспешила домой.

В это время из колледжа начали высыпать на улицу учащиеся. Один из них громко говорил другому:

— Короче бухач, девочки! Поял! Нажрались в сосиску. А он на измене сидел! Чисто по жизни! Поял?

«Вот цвет нации! — радостно воскликнула про себя Люси. — Надежда и опора! Здравствуй, племя!» — и упоенная своей новой авантюрой Люси разбежалась и, балансируя, покатилась по черной ледяной дорожке.

— Главное, чтоб Юрочке было хорошо! Женечка лежал погруженным в наполненную до краев ванну и разглядывая зажатую в своих пальцах муху.

— Юрочка не любит, когда ему нехорошо, и поэтому надо делать Юрочке хорошо, — урезонивал муху Женечка, одновременно отрывая ей левое крылышко.

Муха, казалось, согласна была сейчас же лететь прочь и на одном правом крылышке. Лишь бы освободиться и жужжать. Но Женечка вслед за левым оторвал ей и правое. Осторожно подавшись вперед, чтоб вода из ванны не обрушилась на пол, он пристроил испытанную бестию на высовывающуюся посреди водного простора часть суши, и погрузил свои руки под воду.

Муха, обследуя местность, где она вдруг очутилась, шажком, вприпрыжку заспешила на север — вода, попробовала на юг — то же. Она обежала островок по окружности — кругом вода.

«Вот бы полететь!» — может быть подумала муха, а сама в это время продолжала тщательно исследовать обетованную возвышенность.

— Когда тебе, Юрочка, хорошо, — мурлыкал Женечка, захлопывая свои бархатные реснички, — тогда нет ни очков, ни панамы и никакой Оленьки. Ничего нет! Только ты, Юрочка, и твое хорошо!

Женечка открыл глаза. Перед ним лежала неподвижная водная гладь. По ней не спеша уплывали вдаль два радужных мушиных крылышка, а еще дальше торчала округлой формы, будто шапочка Меркурия, лиловеющая суша, и постепенно, но неукоснительно увеличивалась из-за беспорядочной беготни только что познавшей добро и зло мухи.

На дальнем конце резервуара с кончика крана сорвалась одинокая капля. Она со всего своего земного притяжения рухнула на водную гладь и булькнула. По глади побежала волна. Муха, закимарившая было у самой водной кромки, можно сказать, разнежившись на бережку, почуяв вдруг неладное, резко дала полный назад, и взобралась на вершину своего Арарата.

— Вот оно, твое хорошо, Юрочка, — шептал Женечка. — Вот оно твое высшее хорошо!

Между тем островок раздуло вконец, и муха решительно заинтересовалась раскрывшимся на верхушке глубоким отверстием. Она смело засовывала свой хобот внутрь и, неутомимо перебирая лапками, делала Юрочке хорошо и хорошо.

Женечка набычился, глаза наполнились какой-то жидкостью, он беспорядочно запыхтел, и тотчас из под мухи, кувыркая ее и крутя, ударила сильная струя молока и меда.

— Хо-ро-шо-оо! — переливался через край Женечка. — Ох, как хорошо, Юрочка, ты мой! О-о-о!

С утра Люси набила себе оскомину фортепианными штудиями, но упорно долбила и долбила рояль до тех пор, пока что-то внутри у нее не дрогнуло и с треском не раскололось. Тогда Люси крутанулась и плавно выплыла в пространство. «Здесь даже воздух друхой!» — померещилось ей. Раскрутившись до максимально высокой позиции, она замерла на своем деревянном насесте и не двигалась. До пола было теперь довольно далеко, до потолка — тоже. «Космос!» — пронеслось безвоздушно мимо нее. Люси ощутила даже некоторую невесомость, в которой собралась было полететь, но вдруг ее схватили огромные холодные пальцы и крепко встряхнули. Люси попробовала дернуться. Но из-за окна только раздался смех, и она мгновенно все поняла:

— О, Астрал! — изнемогая, понесла Люси. — О, Астрал!