Александр Морозов - Центр

— Так?

На что Карданов, естественно, кивал головой или произносил столь же содержательный, как и вопрос, ответ:

— Так.

Вот так они мирно беседовали минут пять, а потом в кабинет заглянул завотделом сетевого планирования и управления Мирзоев. Когда Витя еще работал в Институте, они с Мирзоевым наладились одно время оставаться по вечерам на часок-другой поиграть в настольный теннис, поэтому Мирзоев кивнул Виктору, кивнул Аглае Никифоровне и сказал только:

— А, вы заняты. Зайду через полчаса, — и тут же закрыл дверь.

Тогда Аглая Никифоровна, еще мягче, если это только было возможно, улыбнулась и сказала Виктору, что все в порядке, что она, мол, извиняется, что его побеспокоила, но что теперь уже окончательно все в полном порядке, и закрыла папку с его анкетой, давая понять, что разговор окончен. Виктор попрощался и со смешанным чувством недоумения и предчувствия дальнейших событий покинул кабинет.

В коридоре он снова увидел Мирзоева, который запросто, как бы по старой памяти, предложил ему пойти в отдел, где он покажет ему свое «хозяйство». Но не успели они сделать нескольких шагов, как из приемной директора вышла Софико Датунашвили и, обращаясь только к Мирзоеву, тихим, но строгим и как бы укоризненным голосом сказала:

— Вас к директору.

— Я на несколько минут. Подожди в приемной, — сказал Мирзоев и, взяв Виктора под руку, подвел его к приемной. Карданов, признаться, совершенно не представлял, зачем ему знакомиться с хозяйством отдела сетевого планирования и тем более почему он должен ждать Мирзоева в предбаннике у Сухорученкова, но все произошло так быстро, что попробовать объясниться он просто не успел. А как только они вошли в приемную, дверь директорского кабинета открылась, и чем-то озабоченная, сильно ученого вида дама пригласила их зайти, то есть сначала Мирзоева:

— Заходите, заходите, мы уже заканчиваем, — а потом и Карданова: — И вы, Виктор Трофимович. Раз уж вы здесь… Это кстати, осмотритесь… Раз уж вы наш.

Они зашли в кабинет, в котором дым стоял коромыслом: действительно, видимо, заканчивалось какое-то совещание, стулья, обычно чинно стоявшие вдоль длинного стола, теперь были расставлены в беспорядке, между ними, разминая затекшие члены, прохаживались солидные мужи с плавно очерченными под жилетками животами, из-под распахнутых, строгих тонов пиджаков виднелись нестрогие подтяжки.

Рядом с Кардановым опять оказалась озабоченная дама.

— Значит, вы снова к нам? — говорила она, подводя Виктора к дивану, на котором и перед которым на специально пододвинутых креслах сидели несколько мужчин. — Это вы правильно, Виктор Трофимович. Наука в наше время — это все. Правильно надумали, давно пора.

Карданов, отдавшись на волю волн, присел на диван и кивнул рядом сидящим мужчинам. Некоторые из них казались ему вроде бы знакомыми по прежней работе, другие же вовсе не казались. Но и первые и вторые закивали ему дружелюбно, как бы приглашая в свой круг. Витя щипать себя не стал, подумал только: снится, так снится, черт с ним, во сне тоже надо толково вести себя.

Разговор велся с паузами, с важными фигурами умолчания, купирующими всем присутствующим известное. Во всяком случае, Карданов без труда улавливал, что муссировались темы, затронутые в его недавнем разговоре с Ростовцевым, в скверике, позади конной статуи основателя Москвы. Беседующие со значением поглядывали на него, как бы приглашая произнести свое веское слово, пока наконец один из них прямо не обратился к Карданову:

— Ну а почему бы и не сам Клим Данилович? Ему ведь и карты в руки. Не так ли?

Повисла неловкая тишина, неловкая потому, что Виктор окончательно еще не решил, должен ли он, не задавая лишних вопросов, войти в беседу на равных и таким образом в какой-то степени начать подыгрывать их манере, с которой они подключили его, и они сами чувствовали и его нерешительность, и то, что он пока имеет право на нее. Но тут же в неустоявшуюся еще тишину ввинтился остренький козлетон остренького старичка, который, поигрывая часовой цепочкой, пущенной поверх жилетки, часто помаргивал, вовлекая всех окружающих в якобы отчаянный заговор:

— А как же Екатерина Николаевна? Надо полагать, не так уж много людей, которые мыслят так э-э… правильно. Я недавно, например, говорил с Яковлевым Николаем Кузьмичом… по телефону.

И старичок победоносно оглядел всех вокруг, как бы сообщая нечто, разрешающее все сомнения. А затем обратился уже прямо и подчеркнуто к Виктору: