Ханс Хенни Янн - Деревянный корабль

— Моя дочь... — пробормотал капитан. — О ней ничего не могу сказать. Они попрощались друг с другом. Вот всё, что я знаю.

В тот же миг Эллена появилась на капитанском мостике. Отец, увидев ее, определенно почувствовал облегчение.

— А ваш любимый сошел на берег? — спросил суперкарго.

— Да, — ответила девушка, — мы с ним даже успели поплакать. Теперь он пьет пунш в ближайшей пивной.

— Подражая в этом судовладельцу, — сказал суперкарго. — Двое попивающих пунш влюбленных... В полночь, возможно, они бросятся друг другу в объятия.

— Очень может быть, — согласилась девушка.

— Итак, все ясно, — подытожил Вальдемар Штрунк. Лицо его просветлело. Он махнул рукой, колокол загудел в третий раз. Отдали швартовые. Буксирные пароходики запустили моторы. Несколько секунд— и большой корабль заскользил по воде. Таможенные чиновники отдали честь. Солнце спустилось на Землю, став золотисто-пурпурным и украсив багрянцем облака. Зеленовато светился воздушный свод, за которым вот-вот должны были вспыхнуть звезды. Вальдемар Штрунк ударил себя кулаком в грудь, глубоко вздохнул. Миг, о котором он так давно и пылко мечтал, наступил. Расстояние между кораблем и берегом увеличивалось. Еще несколько часов, и матросы поднимут паруса, буксиры останутся позади. Он спросил себя: «Какой сегодня день?» А матросу второго ранга, стоящему у штурвала, сказал:

— Один румб по левому борту.

— Есть один румб по левому борту, — отозвался матрос.

Море, с его дивным ароматом, обступило корабль. Паруса были подняты. Судно шло по ветру. Море и небо казались черными. Огни большого купола горели, мерцая, в бесконечных далях. Их холодный блеск, разрушая или возвышая сердце, приносил обманчивое чудо поучительных мыслей. Миллионы людей (кто знает, не поступают ли так и животные) по ночам подымают свои непостижимые глаза вверх, потом возвращаются к себе, в томящуюся одиночеством или робко надеющуюся грудь. Они видят себя избранными или проклятыми. Либо даль остается для них такой же недостижимой, какой прикидывается. Не может пробиться сквозь чадные испарения их испорченной крови. В какие-то иные часы бури перекрывают грохотом нашу земную марь. Но теперь сверху моросила лишь сверкающая роса одиночества.

Вальдемар Штрунк взглянул на часы. Полночь. Первый штурман уже стоял наготове, чтобы сменить его на капитанском мостике.

—Доброй ночи, — сказал Вальдемар Штрунк и спустился по трапу.

Возле рейлинга он различил темную фигуру суперкарго.

— Еще не спите? — спросил Вальдемар Штрунк.

— Нет, — ответил суперкарго. — Я слышал, будто жених вашей дочери остался на корабле.

— Вы его видели? — спросил Вальдемар Штрунк. Голос не задрожал. К тому же было темно; так что сверкнувший взгляд остался незамеченным.

— Нет, сам я его не видел, — сказал суперкарго.

— Тогда ваше сообщение мне непонятно,—пробормотал капитан.

— Все так, как оно есть, — откликнулся суперкарго.

— Я бы хотел лечь спать, — оборвал его Вальдемар Штрунк. — А разговор мы можем продолжить завтра.

Но он не вернулся к себе в каюту. Он только отошел в сторону, прислонился к вантам грот-мачты, смотрел вверх. Паруса стояли над ним, как крона могучего дерева, раздувались и тихо пели. Вальдемар Штрунк вообще-то был бы не прочь расспросить своего недавнего собеседника, или наброситься на него, или отчитаться перед ним — чего тот, очевидно, и добивался. Они наверняка уже миновали территориальную границу, находятся теперь в пространстве большей свободы. Вальдемар Штрунк чувствовал себя сильным. Тихое вибрирующее пение парусов его успокаивало. Береговая полоса убывала. Однако лучше не торопить события... Так что он оставил суперкарго в покое, спустился на нижнюю палубу, постучался в каюту дочери. Оба молодых человека встретили его стоя — они, казалось, были чем-то взволнованы.

— Суперкарго уже обнаружил тебя, — сказал Вальдемар Штрунк.

— Не будем об этом, — перебил его Густав. — Он меня не видел. И не мог обнаружить.

— Он поделился со мной этой новостью, — упорствовал капитан.

— У меня есть для тебя другая. На борту объявился еще один слепой пассажир.

— Похоже, недостатка в неожиданностях мы не испытываем. — Вальдемар Штрунк вдруг побледнел. — Мне не терпится услышать, кто это.

— Судовладелец, — ответил Густав.

Вальдемар Штрунк не нашелся что на это сказать.

Все трое некоторое время молчали. Первым заговорил капитан: