Кэйдзо Хино - Остров мечты

— Вот ещё одна!.. И ещё!.. — восклицал мальчик каждый раз, когда, раздвинув ветки, обнаруживал очередную мёртвую птицу.

Всё это напоминало эшафот, где целая стая птиц в одночасье превратилась в скопище подвешенных за ноги пернатых трупов.

Цапля, которую они обнаружили в самом начале, уже затихла и перестала дёргаться. Видимо, каждая из птиц билась до последнего, пытаясь вырваться на свободу, — их полураскрытые крылья были неловко вывернуты наружу, а длинные шеи и лапы застыли в странном, неестественном положении.

Смерть ещё не успела наложить на них свою тлетворную печать. Некоторые из птиц казались сероватыми от налипшей грязи, но изначально белые перья и пух оставались нетронутыми. Даже чайки с чёрной каймой на крыльях сверкали белизной своего оперения.

Белые птицы… От их белизны ещё горестней сжималось сердце. Особенно при виде цапель, чья грациозная стать, казалось, говорила: вот оно, зримое воплощение полёта, его живая суть, его душа!

И — нейлоновая леска… Не пеньковая, не хлопковая, не льняная нить, а искусственное синтетическое волокно, тонкое, прозрачное, прочное. Продукция нефтехимической промышленности. Перед глазами у Сёдзо, словно наяву, возникли сверкающие серебром башни нефтеочистительного комбината, опутанные паутиной таких же серебристых труб. А позади них высятся сияющие белые громады токийских небоскрёбов…

— Недаром мне мерещилось, будто в воздухе висит множество каких-то белых клочьев. Я не догадался, что это — птицы, но сердце так и захолонуло, — в ужасе проговорил мальчик. — Давайте перережем леску и похороним их.

— Это не так-то просто. Их тут видимо-невидимо. Да и не до каждой можно дотянуться, — ответил Сёдзо. В глубине души он считал, что лучше ничего не трогать. Всё вокруг словно говорило ему: скрывать этого нельзя, — по крайней мере, вы, трое, должны это видеть!

Исполненный жизни лес на поверку оказался пристанищем смерти. «Остров мечты», куда заманила Сёдзо девушка, сперва посадив его на мотоцикл, а потом в резиновую лодку, обернулся не сказочными кущами, в которых обитают на свободе птицы, звери, рыбы и насекомые. Это был образчик новой природы, в которую уже успели внедриться и нефть, и железо, и бетон, и вспененный полистирол, и пластик.

Сёдзо дёрнул за конец лески, обвившейся вокруг чайки, висевшей на высоте его вытянутой руки. Мёртвая птица качнулась, словно тряпка, которую отжали и, не расправив, повесили сушиться, а вместе с ней закачались не только соседние ветки, но и ветви дальних деревьев. Леска оказалась на удивление длинной. Но с какой бы силой ни дёргал за неё Сёдзо, она не думала рваться и лишь впивалась ему в пальцы.

Внезапно из самой гущи деревьев со сплетёнными тонкими ветвями донёсся странный, незнакомый голос. Вернее, даже не голос, а какой-то клёкот, похожий не то на дикий смех, не то на отчаянные рыдания, и было трудно понять, кто издаёт эти леденящие кровь звуки — человек или птица.

Раздвигая ветки, Сёдзо с мальчиком бросились туда. В глубине зарослей, где ветви деревьев и лианы ещё теснее переплетались между собой, образуя плотный шатёр, стояла девушка, а прямо у неё над головой раскачивалась прекрасная мёртвая цапля с полураскрытыми крыльями.

Расставив руки в стороны, девушка совершала ими волнообразные движения, покачиваясь корпусом из стороны в сторону. Несмотря на ленту, волосы её были растрёпаны и усыпаны крошевом сухих листьев, к плечу кожаной куртки прилипла тонкая паутина, полусапожки покрылись пылью. Затаив дыхание, Сёдзо с мальчиком молча взирали на неё.

В деревьях на насыпи снова тревожно заголосили цапли. Солнце стояло в зените и светило ярче прежнего, и только фигуру девушки окутывала непроницаемая пелена мрака. Раз от разу её движения становились всё более быстрыми и неистовыми. Косметика у неё на лице почти совсем стёрлась. Она смотрела на подошедших не то чтобы отсутствующим, но каким-то отстранённым взглядом и, судя по всему, не видела их. С губ её по-прежнему срывались сдавленные стоны. В какой-то момент черты её исказились гримасой боли, она опустила веки, словно погружаясь в сон, а затем вдруг сверкнула глазами и сквозь стиснутые зубы резко и внятно прошипела: «Ш-ш, ш-ш».

Меньше, чем в метре от мёртвой цапли находилось чашеобразное гнездо, в котором лежало два красивых голубоватых яйца чуть мельче куриных.

Сёдзо бросило в дрожь.

— С твоей сестрой часто случаются такие… — понизив голос, заговорил он, но мальчик не дал ему закончить.