Гийом Мюссо: Здесь и сейчас

— Понял! Найду! — сказал я, ероша ей волосенки. — Ты просто умница, дочка.

— София!

Появилась шведка-бебиситтер и на этот раз нас заметила. Я встал со стула и поцеловал дочку.

— Пока, мышка! До встречи в будущем году! У меня будет полно времени. Мы вместе займемся всем самым интересным! Согласна?

— Согласна, — ответила она, посылая мне чудеснейшую улыбку. — Вот это я тебе нарисовала.

Она протянула мне листок, я бережно сложил его, спрятал в карман и двинулся к северному выходу.

Современное необычное здание — узкая башня из стекла высотой в двести пятьдесят метров.

Воздвигли ее на пересечении Бродвея и Уэрт-стрит. Такие стеклянные здания в начале 2000-х выросли как грибы по всему Манхэттену.

Архитектор сложил свою башню, поставив один на другой стеклянные кубы разной формы и разной величины. Каждый этаж был уникален. Издалека небоскреб походил на готовую рассыпаться стопу книг. Конструкцию наверняка осуждали и критиковали, но она отличалась оригинальностью и выделялась среди других домов этого исторического квартала.

Интересно, однако, как попадают в такие башни?

Я невольно задался этим вопросом, когда мое такси остановилось перед Трайбека, 4.

Один из швейцаров поспешил ко мне, чтобы открыть дверцу. Я вышел из такси и с уверенным видом вошел в дверь небоскреба. Никто меня ни о чем не спросил. Холл высотой метров десять напоминал одновременно аэропорт и выставочный зал современного искусства: стеклянные стены, абстрактные минималистские картины и целый лес бонсай вдоль прозрачной стены.

Монументальная прозрачная лестница вела к батарее лифтов, готовых доставить вас к квартирам. Я вошел в кабину и понял, что для того, чтобы попасть на этаж, нужен код или отпечаток пальца. Я решил выйти, но тут мальчик-курьер с горой пакетов из лучших фирм вошел в лифт, поприветствовал меня и быстренько нажал нужные цифры на панели. Потом нажал на кнопку одного из пентхаусов на самой вершине башни, обернулся ко мне и спросил:

— А вам какой этаж, сэр?

— Тридцать третий, — ответил я.

Я не мешал ему маневрировать цифрами, но не прошло и нескольких секунд, как я уже стоял перед входом в квартиру Николаса Ловатура.

Дверь была приоткрыта.

«Там не бывает случайностей», — услышал я голос Салливана.

Я бесшумно вошел в холл, а из холла в гостиную, обставленную в современном стиле, но тем не менее уютно. Лучи послеполуденного солнца проникали в комнату со всех сторон, превращая ее в совершенно необыкновенное пространство. Мягкий, золотистый, почти что живой свет, казалось, обнимает меня. Боа-констриктор из светящейся пыли сжимал меня в своих объятиях.

Я подошел к огромному прозрачному окну во всю стену и вышел на балкон, который держался на прозрачных опорах. Отсюда можно было любоваться Ист-Ривер, Бруклинским мостом, золотой кроной Мьюнисипэл-билдинг, новой мерцающей башней Всемирного торгового центра…

Вид завораживал. Все было сногсшибательным, но мне здесь было нехорошо. В стеклянном корабле мне не хватало материи, плоти. Он унес меня от всего, что я по-настоящему любил: людей, улиц, человеческих отношений, жизни.

Я вернулся обратно в комнату. На стенах висели фотографии Лизы и детей. Смех, дружеское общение, счастливые минуты, пойманные на пленку. Доказательство, что их жизнь продолжалась и без меня.

Свидетельство, что я им не нужен.

Я задержался перед потрясающим портретом моей дочери, тонированным сепией. Как тронула меня встреча с ней, как мне ее не хватало! Я продолжал экскурсию по гостиной и одновременно шарил в кармане, ища листок бумаги с рисунком Софии.

В углу комнаты на большом письменном столе из ореха лежали стопки книг в ожидании автографов. Экземпляры последнего творения хозяина дома. Толстый роман с картиной Магритта «Поцелуй» на обложке: и у мужчины, и у женщины головы задрапированы полотном. Серебряными буквами на темном фоне выделялось название и фамилия автора:

ЛЮБОВНИК

Николас Раселл Ловатур

Я развернул листок Софии, который бережно спрятал в карман, но вместо обещанного рисунка увидел аккуратно выведенные буквы:

«Хочешь узнать секрет, папа?»

Дрожь пробежала по моему телу от макушки до пяток. Я перевернул листок и на обороте прочитал:

«Писатель — это ты».

Я не сразу понял, какой секрет хотела раскрыть мне София, и продолжал, не отрываясь, смотреть на книгу:

ЛЮБОВНИК

Николас Раселл Ловатур