Тонино Бенаквиста - Сага

Они сами отождествляли себя с героями. Нам достаточно было лишь немного приоткрыть дверь, чтобы они устремились в нее и открыли для себя новый мир. Мир, который можно завоевывать. На их пути было множество ловушек, им приходилось расшифровывать знаки и пробиваться сквозь темноту. Эта работа делала их более гордыми, более ловкими. И только в конце каждой серии начиналась их настоящая Сага, и было неважно, найдут ли они в следующей серии ответ на свой вопрос – они отважились пробраться туда, куда их никто никогда не приглашал.

И все это мы убили нашей 80-й серией.

Те, кто судит меня сегодня, были, несомненно, самыми ревностными верующими и самыми уязвимыми. Они требовали гораздо большего, чем мы могли им дать.

Опускается вечер. Моя камера на последнем этаже здания – две небольшие комнатушки с заложенными кирпичом окнами. Процесс продолжался почти четыре часа. Мой адвокат не ударил в грязь лицом, некоторые его реплики ставили прокурора в тупик. Но никто не в состоянии совершить невозможное, слишком много было обвинителей. Матильда, Жером и Луи были осуждены заочно, оставалось решить лишь мою судьбу. Что я мог сказать в свою защиту? Только наплести паутину лжи, которой никто не поверил. Я сообщил им, что «Сага» должна возродиться из пепла. И даже привел доказательства, на свой страх и риск опережая события и обещая им золотые горы. «Сага» в свободном полете. Я заливался как соловей, в общем, дал им надежду.

Не сомневаюсь, что это и повлияло на приговор.

– Вы, конечно же, знаете сказки «Тысяча и одна ночь»? – …?

– Имя Шехерезады вам о чем-нибудь говорит?

– Осужденная на смерть дочь везира? Она рассказывала истории, чтобы развлечь султана, и тот оставлял ее в живых, пока она ухитрялась придумывать продолжение.

– В течение дня вы будете придумывать продолжение «Саги», а вечером мы будем собираться здесь и слушать его. И каждый вечер будем решать, оставлять ли вас в живых.

– Тысяча и одна ночь? Вы шутите!

– Два года и девять месяцев.

– Но как я смогу находить материал на протяжении такого срока? И потом, без моих коллег у вас будет только четвертая часть «Саги»!

– Первая серия завтра вечером.

– Но!..

– На вашем месте я бы не терял время даром, а разрабатывал ситуации. Начните, к примеру, с Камиллы. Сделайте так, чтобы она вернулась.

– Но она мертва!

– Выпутывайтесь!

Сейчас я вооружен карандашом и бумагой, но они обещали, что скоро у меня будет компьютер и все остальное. Со мной будут обращаться, как с принцем из «Тысяча и одной ночи».

– Проснитесь, Марко! Это я, ваш адвокат.

– Мой… кто?

Комната с трещинами на стене … стопка блокнотов под рукой … И мой адвокат. Да, это он. А я-то надеялся, что вчерашний кошмар испарится с первыми лучами солнца.

– Что, уже пора? Но я еще ничего не придумал, я выжат как лимон, мне нужно больше времени. Ради Бога, объясните им это.

– Я пришел, чтобы помочь вам выбраться отсюда.

– …?

– Вставайте, уверен, что смогу вывести вас из этого логова психов.

Это Ты, Господи, послал его мне? Неужели ты услышал мои молитвы?

– Не знаю, кто вы на самом деле, но ваше вмешательство кажется мне очень странным. Может, вы потребуете от меня взамен нечто чудовищное.

– Абсолютно ничего.

– И потом, такие люди в обычной жизни не встречаются.

– В обычной жизни я преподаю историю в университете. Среди этих фанатиков был профессиональный адвокат, но он категорически отказался защищать вас. Пришлось взяться за дело мне. Я приложил все усилия, но дело было проигрышным заранее.

– Преподаватель истории и президент фан-клуба «Саги»? Вы издеваетесь?

– Честно говоря, моя страсть – это книги Понсона дю Террайля.

– …?

– Понсон дю Террайль. Неужели это имя вам ничего не говорит?

– Знаете, я мало читал. Если бы я меньше времени смотрел по телевизору всякую чушь, то не находился бы сегодня здесь.

– Граф Пьер Алексис Понсон дю Терраиль – один из ваших знаменитых предшественников. Плодовитый писатель, приобретший известность своими романами с продолжением. Он написал тысячи страниц, где его герои попадают в самые безысходные ситуации, чем доказал силу своего воображения. Хотя его произведения сегодня не слишком популярны, но имя главного героя его романов стало нарицательным.

– Рокамболь!

– Правильно, Рокамболь. Он встречается на страницах более чем трех десятков романов. «Парижские драмы».

– Никогда не читал.

– Это что-то невероятное! Столько таинственности и живописности, что прямо дух захватывает! Когда я прочел последнюю страницу последнего приключения Рокамболя, то совершенно забыл, что было вначале. Я мог бы провести всю жизнь, перечитывая его книги. Но лаконичность – не главное достоинство милейшего Понсона, он весьма мало заботился о правдоподобии и психологии. Поругавшись с издателем своей газеты, Понсон, в порыве гнева, пишет последний эпизод романа. Он помещает своего героя в металлическую клетку, которую сбрасывают с судна в море, в месте, где глубина достигает нескольких сотен метров. Взбешенный издатель нанимает вместо него других авторов, но все терпят фиаско.