То Хоай - Западный край. Рассказы. Сказки

После собрания он обходил дома курильщиков и, где урезонивая, а где и припугнув, добивался своего.

Однажды, выслушав его речь, какой-то мужчина из племени зао принялся охать да сетовать:

— Верно, мы, курильщики, сущие покойники, хоть и ходим еще по земле. Работа у нас из рук валится, а есть и пить норовим побольше да послаще. Бывает, у жены с детишками последнюю ложку сала отнимешь — и никакого стыда. Если Правительство излечивает людей от курения, прошу: немедля отправьте меня лечиться.

Ну а женщины — и старухи, и молодые, — заслышав грозные речи Кхая, возликовали. Ведь иные всю жизнь страдали и маялись из-за охочих до опия мужей, но боялись их и слова поперек молвить не смели.

Теперь, когда Тхао Кхай подходил к чьему-нибудь дому, ребятишки, завидя «товарища фельдшера», тотчас снимали с полки над очагом котелок и ставили на огонь — чтоб напоить гостя кипяченой водой, да и сами пили только кипяченую воду. На работу в поле многие выходили уже не босиком, а в сандалиях из автомобильных покрышек. Ну а молоденькие девушки, вроде Ми или Кхуа Ли, и вовсе приноровились к новому укладу жизни. У себя в доме они не подвязывали больше длинные полы платьев, а, вернувшись с поля, снимали с ног гетры. Они не выбривали волосы на висках и на затылке и научились стирать с мылом нательные белые рубашки. По утрам они спускались к реке, держа в руках мыльницу с туалетным мылом «Магнолия», зубную пасту и щетку. И если кто-нибудь проходил мимо, когда они чистили зубы, девушки застенчиво улыбались.

Кхай был осмотрителен и чуток. Он говорил: если за саженцем хорошо ухаживать, он быстро растет и зацветает в срок — тем более должен расцвести человек.

Где бы, в какой деревне ни объявился больной, Кхай спешил туда и убеждал его принять лекарство, а уходя, оставлял порошки и пилюли. Он вылечил много людей и слава о «лекаре Правительства» разнеслась далеко.

Случалось, человека так прихватывала малярия, что он уж и света белого не видел и родня начинала обряжать больного в новое платье [73] По древнему обычаю мео, умершего обряжали в новое платье, чтобы Душа его явилась в загробный мир в достойном обличье. . Но Кхай немедленно появлялся в доме больного, делал ему укол, и через час-другой тот приходил в себя.

Однажды Тхао Кхай явился в далекую деревню как раз в тот день, когда жители ее, схватив человека, «одержимого бесом», связали его и бросили наземь, чтоб учинить пытку, а потом изгнать в лес. Кхай объяснил людям вред суеверий и открыл им глаза. Вспомнив тот день, когда Революция спасла их с матерью, вывела из лесной чащи, он рассказал землякам, сколько горя перенесла его семья, которую так же вот объявили «одержимой бесом».

Молва об этом дошла до самых глухих уголков.

Кхай объезжал постоянно весь район Финша, разъясняя народу, что такое профилактика и лечение болезней, и добился своего, народ понял: хочешь сберечь здоровье — соблюдай все, как велит наука.

Когда приближается заря, первые лучи высвечивают в небе очертания горных вершин, а спустя мгновенье все вокруг затопляет сверкающий солнечный свет. «Так и социализм — думал Кхай, — озарит скоро здешнюю землю своим лучезарным сиянием, и никакие суеверия, рознь или злоба не заслонят и не затмят его».

На этот раз Кхай решил прямиком спуститься в Наданг, а потом объехать деревушки по обоим берегам реки. Он знал, что сынишка старосты Панга давно уже выздоровел, и хотел теперь воспользоваться этим наглядным примером — выступить на общем собрании деревни.

Дорога неясной чертой тянулась вдоль берега. Весь день он не слыхал ничего, кроме журчанья и рокота воды, а перед глазами маячили давно надоевшие скалы, которые аркой замыкали ущелье.

Всюду паводок вступал в свои права, и все выглядело совсем не так, как в прошлую его поездку. Тяжелые, набухшие влагой серые тучи висели на вершинах гор. Непрестанно моросил дождь. Земля и небо насквозь пропитались влагой. Горы и лес окутались серой пеленой тумана, который как паутина оплел ущелья и лощины.

Вышедшие из берегов ручьи и речки с ревом бросались вниз, словно стая бешеных тигров; вздыбясь, метались они из стороны в сторону, выбелив пеною обрывистые склоны.

Рослый конь Кхая, оседланный им спозаранку, поначалу горячился, взмахивал хвостом, вставал на дыбы, а теперь упирался, переходя вброд вздувшийся ручей, и брыкался, пытаясь сбросить седока.

Пришлось оставить коня и двинуться дальше пешком.

Здесь, в Фангтяй, селения мео едва видны были за блеклозеленой стеною леса. Но и в этих далеких деревушках люди признали фельдшера Тхао Кхая своим и следовали каждому его совету. Они выложили камнем глубокий колодец, и вода в нем теперь была чистой и прозрачной. Потом они обнесли стеной сад; каждый день, возвращаясь с поля, люди приносили камни и укладывали их ряд за рядом вокруг посадки. Нижние камни успели уже обрасти мхом, а новые белели в стене — высокой и прочной. Когда выпадали солнечные дни, женщины развешивали на ней для просушки свои юбки и синие душегреи, расшитые красными цветами.