То Хоай - Западный край. Рассказы. Сказки

Я был торжественно водружен на крышку новехонького спичечного коробка, который в свою очередь возвышался на расколотом пополам оранжевом кирпиче. Ньон, став рядом со мной, приосанился и торжественно открыл состязание.

— Команде, которая первой забьет три гола, — сказал он. — будет вручен приз — знаменитый кузнечик Мен!

Так как свистка у них не было (да и быть не могло, потому что не было судьи), Ньон крикнул:

— Алле!..

Игра началась!

Я стоял на своей трибуне, делая вид, будто весь поглощен и восхищен игрой. Футболисты, не чуя никакого подвоха, старались всячески заслужить одобрение своего Единственного зрителя. Но сам в это время думал совсем о другом: «Вот он — шанс для Побега!..»

Игроки, гонявшие Грейпфрут по лужайке, пришли в необычайный азарт. Правда, техника их явно оставляла желать лучшего, темп был замедленный, да и атлетическая подготовка хромала. Ну что это, скажите на милость, за форвард: в который уж раз замахивается для удара и бьет мимо мя… простите, Грейпфрута да при этом еще валится как куль наземь. А защитники… защитники! Ни тебе отбора мяча, ни подката. Стоит игроку пробиться к воротам, они хватают его за рубашку или за штаны. Вон, нападение уже все в лохмотьях. Но от этого накал страстей лишь возрастает. Шум стоит и крик — как на настоящем стадионе.

Впрочем, я сразу понял, что судьба привела меня сюда вовсе не ради футбола. И пока мальчишки бегали как одержимые по лужайке, я без лишнего шума покинул трибуну, направился в Сад и там, скрывшись в высокой траве, кинулся прочь со всех ног. Остановился я, лишь достигнув зарослей диких Ананасов — далеко от лужайки-стадиона.

Поэтому я не могу вам сказать, с каким счетом кончился матч и как отнеслись футболисты к исчезновению приза. Но сам я, едва вырвался на волю, почувствовал, как все мои слабости и недомогания улетучились прочь.

Остановившись перевести дух в Ананасных зарослях, я прислушался к еле слышным крикам мальчишек и понял: опасаться мне больше нечего. Я расправил крылья, распрямил плечи и вздохнул полной грудью. Потом заморил червячка — поел свежей травки. Ведь я последние дни, не желая выходить на Арену, притворялся вконец обессилевшим и хворым и отвергал пищу. А недоедание — даже ради Возвышенной Цели — плохо отражается на здоровье. Перекусив, я улегся на землю, скрестил руки и ноги и уснул сладким сном.

Когда я проснулся, далеко вокруг царила дремотная полуденная тишина. Мальчишки, наверно, вернулись уже в деревню.

Я стал размышлять, как быть дальше. Я оказался во власти противоречий: меня манили Дальние Странствия и в то же время хотелось побывать дома.

Сказать по правде, у меня созрела Прекрасная Идея: я решил увидеть Свет — многоликий и необъятный. Ведь Наш Луг, Пруд, Межа и Поле за нею — это отнюдь не весь мир! Кто знает, быть может, именно неволя, тесные стены темницы пробудили во мне мечту о бескрайних и светлых просторах? Пусть я томился и изнывал в плену у мальчишек, укравших мою свободу, но зеленые горы и долы, текучие и спокойные воды взывали ко мне, жаждали встречи со мною, а самому мне хотелось обойти всю землю, принадлежащую тысячам и тысячам живущих на ней существ. Нет, не достоин назваться юношей или мужем тот, кто не стремится — на крыльях ли или пешком — странствовать и познавать мир! Жизнь его тускла и безрадостна!..

В конце концов я решил, прежде чем отправлюсь в чужие страны, побывать дома. Увы, с того дня, когда мальчишки захватили меня в плен, я долгое время был вдали от дома. Наверно, Матушка вскоре после постигшей меня беды заглянула ко мне во Дворец… Полно, к чему эти старые бредни! — Матушка заглянула ко мне домой и, найдя в моей спальне опустевшее ложе, долго, наверно, лила слезы. Ах, как я тосковал по Маме, как хотел ее увидеть! Ведь я был у нее самым младшим, и она, любя и жалея меня, положила у входа в мой Дом десяток сладких листочков…

Итак, я возвращался домой. Я наметил себе такой План: увижусь сперва с Мамой, пусть она убедится в том, что я жив и здоров, и сердце ее успокоится, а там уж я вместе с друзьями подробнейшим образом разработаю маршрут и программу Дальних Странствий…

Раздвигая высокие травинки, я отыскивал дорогу к Дому…

Да, путь оказался неблизкий!..

Как-то шел я сквозь заросли травы Сы́ок мимо качавшихся на ее стеблях колючих цветов и вдруг услыхал негромкий плач. Прислушавшись, я определил: плачут где-то здесь, поблизости. Сделав еще десяток шагов, я увидел юную бабочку Ньячо. Она сидела, понурясь, возле круглой обкатанной гальки.