Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Слезы счастья

Он раскрыл свои объятия. Если бы в этот самый момент не появилась Лора, Эрмин позволила бы себя обнять и отложила бы все объяснения на потом, ибо для нее сейчас было вполне достаточно и того, что она почувствовала сильное облегчение. А вот ее мать повернула ход событий совсем в другое русло.

– Мой зять! Ну наконец-то! – воскликнула она. – Мы уже начали переживать, не случилось ли с вами чего-нибудь. А кто эта дама?

– Познакомьтесь: это Эстер Штернберг. Она устроилась работать медсестрой в санатории в Робервале. Мы приехали вдвоем. Мин, я хотел с тобой о ней поговорить, но мне не представилось такой возможности. Эстер – сестра Симоны. Мы встретились в Монпоне.

Провинция Онтарио, тот же вечер

Киона только что вселилась в выделенную ей комнату, представляющую собой квадратное помещение размером три на три метра, расположенное над складом седел в конюшне. Мебель – узкая кровать с потрепанным матрасом, шкаф без дверец, но с полками, маленький шкафчик и табурет. Еще тут имелись спиртовка на железной подставке, маленький умывальник и прикрепленное над ним маленькое зеркало. Такая незатейливая обстановка Киону вполне устраивала. Она поставила свой рюкзак на пол, сняла кепку и пошла поглазеть на себя в зеркало.

– О-о, меня прямо-таки трудно узнать!

Ее волосы, подрезанные при помощи ножа и довольно грязные, торчали короткими прядями. С такой странной прической, распухшей губой, синяком на подбородке и еще одним синяком на лбу она показалась самой себе просто ужасной. «Я и вправду похожа теперь на парня – бестолкового парня, который свалился то ли с велосипеда, то ли откуда-то еще», – с облегчением подумала она.

Она открыла окно, довольно узкое, и растянулась на сероватом матрасе. В шкафу лежали две простыни и одеяло, но Кионе не хотелось приводить в порядок свою постель: для нее было намного важнее привести в порядок свои мысли.

Календарь, который она увидела в кабинете мистера Джонсона, дал ей возможность узнать, какое сейчас число и какой день недели. «Сейчас понедельник, вечер. Получается, что я проспала больше суток. Я, наверное, была в трансе, когда крутила педали, потому что озеро Онтарио находится в сорока милях отсюда. Интересно, это достаточно далеко?» – мысленно спросила она себя.

Ей вспомнился ее разговор, проходивший на английском, с отцом Эбби – джентльменом, выглядевшим элегантно даже в одежде фермера. Он представлял собой мужчину высокого роста, с коротко подстриженными светлыми волосами, с суровыми чертами лица, с тонкими губами. Киона, конечно же, стала ему врать, стараясь при этом говорить низким голосом.

– Ты вроде бы из Ошавы, да? – спросил Джонсон. – Чем занимаются твои родители?

– Они погибли от несчастного случая. Я живу у своих дяди и тети. Летом я нахожу себе какую-нибудь работу, чтобы поддержать их. Денег у них совсем не много.

– А сколько тебе лет? И как твоя фамилия?

– Меня зовут Боб Тэйлор. Мне скоро исполнится восемнадцать лет.

Патрик Джонсон внимательно разглядывал Киону – так, как хищная птица разглядывает свою потенциальную жертву.

– Мне вообще-то очень нужен третий конюх. Его обязанностью будет чистить стойла и подметать конюшни. Моя дочь сказала верно: это немного разгрузит старого Джека, который работает у нас уже сорок лет. Однако эта работа – только на лето. Понятно? У нас еще есть Моррис, он работает на полную ставку. Но живет не здесь, а со своей семьей в деревне неподалеку. Кстати, никакого алкоголя и никаких сигарет! Я также требую внимательности и послушания. Надеюсь, ты не соврал моей дочери, когда сказал, что упал с велосипеда. Если выяснится, что ты забияка и драчун, я тебя сразу же уволю. Впрочем, ты такой тощий, что мне трудно даже представить, чтобы ты полез на кого-то с кулаками…

– Я все понял, сэр.

– Вот и хорошо. Джек отведет тебя в твою комнату. А скажи-ка мне, мальчик мой, тебя что, не научили снимать головной убор, когда это требуется правилами вежливости?

– Простите, сэр. В следующий раз я обязательно это сделаю.

Разговаривая с этим богатым землевладельцем и главой семейства, Киона сумела вести себя хладнокровно. Когда она подъехала вслед за Эбби к конюшням, то увидела луга, огороженные забором из досок, покрашенных в белый цвет, и племенных кобыл с жеребятами, которые щипали красивую густую траву. Чтобы убедить Джонсона в своем намерении работать добросовестно, она заявила:

– Я люблю лошадей. Да, я их очень люблю.