Мари-Бернадетт Дюпюи - Сиротка. Слезы счастья

Лора, сильно расчувствовавшись, погладила свою дочь по щеке. Когда она стала ей отвечать, ее голос слегка дрожал:

– Какой сегодня, похоже, будет прекрасный день, не так ли? Я могу воспользоваться твоим присутствием здесь, Мимин, для того, чтобы с ностальгией вспоминать с тобой те времена, когда ты была еще совсем юной. Мы ведь, тем более, окружены сейчас детьми и улыбающимися девушками.

– Да, день сегодня замечательный, однако кое-кому придется потрудиться. Я тоже обещала приложить руку к тесту в прямом смысле этого слова. Я должна сделать пирог с изюмом и патокой, а еще пирог с вишней и блинчики.

– Господи, кто это все съест? – усмехнулась Лора.

– Мама, нас тут много. Папа, Мадлен, Катери, Констан – у которого, кстати, сейчас аппетит, как у людоеда, – Киона, Лоранс и мы с тобой. Мы могли бы также пригласить Овида и Эстер, если только они не вернутся из своей поездки на сыроварню слишком поздно.

– О-о! Судя по записке, которую Эстер оставила рано утром на столике в гостиной, она сегодня работает в ночную смену. Думаю, Лафлер довезет Эстер до санатория, а сам поедет домой. Так что на них нам не стоит рассчитывать. Смотри, а вот Мадлен и Катери. Если ты не вмешаешься, твоя младшенькая в конце концов окажется, как Акали, в монастыре. Ведь это надо же – таскать каждый день в церковь такого маленького ребенка! А еще дать ей такое имя…

– Это просто повод для прогулки. Мадлен зажигает свечу, произносит молитву и выходит. Я сомневаюсь, что это вызовет у моей малышки религиозный пыл. А по поводу ее имени могу сказать, что оно мне очень нравится.

Индианка посмотрела на них с мечтательной улыбкой и пошла показывать Катери картонный домик. Киона взяла девочку на руки и стала объяснять ей, как будет украшен дом.

– Вот эти две комнаты будут выкрашены в розовый цвет, а большая комната на первом этаже – в желтый и розовый.

– Я тоже хочу такой домик, – прощебетала маленькая Катери, которая уже вовсю пыталась разговаривать.

– Ты будешь играть со мной! – воскликнула Адель. – У тебя есть кукла, которая еще меньше, чем моя. Они будут жить в этом домике вдвоем.

– Ты очень добра, Адель, – сказала Мадлен. – Чем бы я могла вам помочь?

– Ты могла бы помочь на кухне, – ответила Лоранс. – Дедушка получил наряд на чистку картошки – целых пять фунтов! Скоро уже, наверное, пойдет дождь: у Мирей стали ныть суставы.

– Нет, подождите, – вдруг запротестовала Киона. – Мадлен, мне хотелось бы прижать тебя к себе и крепко поцеловать.

– А зачем?

Несмотря на свое удивление, индианка позволила Кионе с ней обняться. Затем Киона отвела ее в сторону от беседки – туда, где перед крыльцом главного входа имелся небольшой газон – и сказала ей на ухо, что есть очень радостная новость.

– Эта новость касается меня? – поинтересовалась Мадлен.

– Да. Тебе нужно будет прийти на железнодорожный вокзал к шести часам вечера.

– Акали?

– Она уходит из монастыря. Она возвращается, Мадлен.

– Киона, я не решаюсь обрадоваться этому прямо сейчас. Я не стала сообщать ей в своих двух последних письмах о том, что Шарлотта и Людвиг вернулись. А ты стала бы ей об этом сообщать? А Лоранс стала бы? Я горевала из-за того, что Акали ушла в монастырь, но при этом, по крайней мере, знала, что она защищена там от мирских невзгод.

– Защищена от мирской любви? – спросила Киона едва слышно. – Мадлен, вы все считали меня очень и очень умной. Вы полагали, что мои экстраординарные способности не позволят мне совершать глупости, однако все вышло совсем иначе. Близняшки и мы с Акали сейчас достигли того возраста, когда сердца бьются учащенно и сильное чувство может зародиться от одной лишь улыбки или пристального взгляда. Мы вот уже года три втихомолку разговариваем друг с другом о мальчиках, которые нам нравятся. Мари-Нутта, как и я, мечтала о Делсене, Акали – о Людвиге, а Лоранс – кое о ком еще. Но все это не было по-настоящему серьезным. Не бойся, Акали хотя и не знает пока о том, что Людвиг в Валь-Жальбере, это не произведет на нее никакого впечатления.

Эрмин, заинтригованная тем, что Киона отвела Мадлен в сторону и о чем-то с ней шепчется, приблизилась к ним со стороны дома, держа в руках свою соломенную шляпку.

– О чем это вы тут шушукаетесь? – спросила она.

– Мне нужно было поговорить с Мадлен с глазу на глаз, – ответила Киона. – Но ты тоже иди сюда! Ты имеешь право узнать об этом второй. У меня только что было видение, когда я взяла на руки Катери. Знаешь, кто к нам скоро приедет? Акали. Наша Акали. Она возвращается.