Я тихо шепнула Майке:
– Вот таким был бы Гоша, если бы родился вовремя.
У Майки испуганно вытянулось лицо.
– Тише! – Она боялась, что услышат. Майка скрывала эту позорную страницу своей биографии, хотя что тут такого? Она же не нарочно… Судьба строит рожи.
На столе стояло угощение: филе окуня и салат. В салате сочетались: капуста, морковка, сырые грибы, колбаса, все это было заправлено чем-то сладким. Горчица с сахаром, что ли… Невозможно взять в рот.
Вероника преподносила этот салат, как французский деликатес. Не знаю, может, во Франции туда добавляют устрицы. Но здесь обошлись без излишеств. Устриц заменили докторской колбасой.
Гости вяло ели, хвалили из приличия. Вероника царила за столом и властвовала. Гоша смотрел ей в рот, я боялась, что он в этот рот провалится. Ловил каждое слово, глаза его сияли и торжественно оглядывали гостей. Он праздновал свою победу: жена и сын. Да не какие-нибудь завалящие, а супер-экстра-класса. Сын – ангел. Жена – красавица, умница, талант. Пишет картины: пейзажи, натюрморты, портреты. Кто из присутствующих на это способен? Никто. Лично я не могу даже стакан нарисовать. Только кошку, и то очень приблизительно: цифра восемь, на верхнем кружке два уха, а посреди нижнего кружка хвост. Получается кошка, сидящая спиной.
Вероника работала много и плодотворно. Ее картины множились, уже некуда было складировать. Но в денежном выражении – нуль. Их не покупали.
Вероника ждала перемен: сейчас не покупают, но со временем все изменится, как у Пиросмани. Был нищий, умер под лестницей, а сейчас его имя на слуху у каждого, картины стоят бешеных денег, и даже песню сочинили: «Миллион алых роз».
Ребенок – это счастье и расходы. Нужна дача. Не сидеть же ангелу летом в городе, дыша асфальтом?
Дачу под Москвой осилить нереально. Купили дом в Калужской области, в деревне.
Природа – рай, но деревня есть деревня, со своим набором. По улице шпана гоняла на мотоциклах. Вечером, на ночь глядя, вопили блатные песни под гитару.
Вероника терпеть не стала. Вышла за забор и сделала замечание в привычной ей хамской манере.
Шпана выслушала и дала Веронике в морду. Сломали нос. Вероника вернулась в дом, обливаясь кровью. Гоша помчался защищать, бить и убивать хулиганов. Он махал руками, выкрикивал угрозы, но шпана не обратила на него внимания. Даже не поняла: кто это нарисовался – маленький, сутулый, недоделанный? Такого и бить неудобно.
Шпана продолжала орать песни, как будто ничего не произошло. Для них это было привычно – подумаешь, дали бабе в морду…
Вероника приняла решение – продать дом, но никто не купил. Глушь. Никаких дорог. Деревня была неперспективная. Многие дома стояли брошенные, с заколоченными ставнями.
Надо сказать, что деньги на дачу в свое время дала Майка. И немалые. Потратила все свои накопления, или, как тогда говорили, моржу. Моржа сказала «до свидания».
Дом в деревне – неграмотное вложение. Вернуть деньги обратно оказалось невозможным. Пришлось бросить дом. Его тут же разграбили до последнего гвоздя. Вынесли все и напоследок навалили кучу. Куча лежала на обеденном столе, как заключительная точка. Финал.
Картины копились. Вероника не могла остановиться и писала, писала. Потом складывала, складывала.
Пришлось снимать мастерскую. Это было просторное помещение с пятиметровым потолком. Картины стояли на полу и на антресолях под потолком.
Краски и холсты стоили денег.
Все упиралось в деньги, которых не было. Вероника озверела. Хоть бери и грабь банк. Но кто ограбит? Гоша? Или кот?
Гоша работал по специальности: инженер. В Америке эта профессия высоко ценится и оплачивается. А в нашей стране не ценится и не оплачивается. Гоша не мог прыгнуть выше головы.
Вероника попробовала работать: расписывала потолки в богатых коттеджах. Но ей платили не за качество, а за количество. Оплачивался каждый квадратный метр. Сколько квадратных метров, столько и денег. Да еще и надсмотрщик в виде хозяйки коттеджа, богатой суки, которая ничего не понимает в живописи.
Микеланджело расписывал Сикстинскую капеллу, ему тоже платили за квадратный метр? Ему тоже указывали, как надо рисовать? Вероника ощущала себя не меньше чем Микеланджело, и ей невыносим был этот рабский труд за копейки. Она довольно скоро ставила всех на свое место, собирала кисти, краски и уходила, хлопнув дверью так, что вылетало стекло.
Вероника попробовала вести кружок в Доме культуры. Учила недорослей живописи. Но разве этому научишь? Надо родиться художником. Надо, чтобы эта божественная программа была записана в твой генетический код. А если у ребенка нет такой программы, то ничего и не получится. Это все равно что зайца научить стучать на барабане. Главное – зачем?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу