Виктория Токарева - Кругом один обман (сборник)

Колька озвучивает цену за ель. Я даю в два раза больше. Вторая цена – это плата за страх. Есть то, что дороже денег, а именно – глубокое удовлетворение результатом труда. Не просто сделано, а сделано максимально хорошо.

Мопассан вообще считал, что смысл жизни – делать свою работу хорошо. Не важно, какую работу: написать книгу или свалить дерево.

Я плачу удвоенную цену за сброшенную ель и за смысл жизни. Колька быстро соображает, что я – интеллигентка, восторженная дура, мною можно манипулировать.

Следующий этап: фундамент.

Нужно вырыть ров глубиной один метр восемьдесят сантиметров. Глубина должна соответствовать уровню промерзания.

Земляные работы – тяжелая составляющая. Если не следить, могут вырыть наполовину. Ров будет мелким, зимой земля начнет выталкивать фундамент, по стенам пойдут трещины. Это недопустимо.

Я хожу вдоль рва, смотрю как ястреб, проверяю глубину двухметровой палкой.

Колька видит, с кем связался, и понимает: лучше не рисковать, иначе не заплатят. Я способна не только увеличивать цену, но и сокращать.

Мы с Колькой понимаем друг друга без слов. Моя задача – комната, его задача – прибыль. Хочешь получить прибыль, работай добросовестно.

Через два дня ров предстал во всем великолепии – глубокий, ровный, как на чертеже.

Теперь туда надо опустить арматурную сетку.

Сварщик Андрей режет арматуру на ровные куски. Васька (тот, что сидел на дереве) связывает куски тонкой проволокой.

Сетка готова. Ее опускают в ров. Я смотрю на это сооружение. Буквально Карл Фаберже, произведение искусства. Даже жалко заливать бетоном.

Теперь вопрос: как заливать? Бетономешалка туда не пройдет. Между домом и забором – полтора метра.

– Не переживайте, хозяйка, – успокаивает Колька. – Это моя проблема.

У него не может быть своих проблем отдельно от моих. Это наша общая проблема.

Я выхожу из дома в восемь утра и вижу перед собой толпу работяг, человек тридцать. Они все одинаковые, как китайцы, одного мелкого роста, в одинаковых темных рабочих одеждах.

Я догадалась, что это – Колькин отряд, который он привез из своего села. Они рассеяны по разным объектам, а сейчас Колька собрал их воедино.

Колька, как оказалось, мощный менеджер, предприниматель. Без него вся эта команда – нищий сброд, тяготеющий к бутылке. А с ним – созидающая сила. Они работают теплый сезон (полгода) и уезжают домой, и после них вырастают дома, а в домах родятся дети. Жизнь.

Отряд ждет бетономешалку. Они вооружены носилками для переноса цемента. Стоят молчаливые, сосредоточенные, как перед атакой.

Непосредственно для бетона сбито огромное корыто – емкость из досок. Доски взяли в моем сарае.

Подошла бетономешалка, вывалила из своего чрева десять кубов бетона, а может, и двадцать.

Наступает напряженный и ответственный момент. Бетон твердеет очень быстро, и задача отряда – моментально перетаскать его по назначению. Каждая секунда на учете.

Не было ни суматохи, ни толчеи. Все пятнадцать пар с полными носилками потекли цепочкой, как муравьи. Туда – обратно. Туда – обратно. Опрокидывали в траншею полные носилки, возвращались за следующей порцией. Молча, слаженно, как кордебалет. Колька – главный хореограф.

Через час корыто было пусто. Фундамент залит.

На другой день фундамент застыл намертво, стоял прочно, как скала, и отсвечивал сизым блеском, как голубиное крыло. Это значило, что цемент нужной марки, нужной крепости. Он будет стоять сто лет и двести и не подвергнется энтропии.

Колька назвал цену на тридцать процентов дороже, чем договаривались. Но я смолчала. Я уважаю хорошую работу. Деньги – это бумага. А фундамент – это основание дома. Деньги можно заработать, а фундамент повторить нельзя.

В середине рабочего дня – перерыв на обед. Готовила жена Кольки Люся, сдобная, как калорийная булочка. Продукты закупал Колька.

Ели рабочие одно и то же: суп из куриных окорочков. В тарелку выдавливали майонез. Так каждый день.

Мясо Колька не давал. Экономия средств. Я видела, что его жадность не имеет границ, но не вмешивалась. Это не моя территория.

Однако, чтобы оживить трапезу, я выдавала каждый день бутылку водки. Рабочие ждали молча. Не благодарили. Принимали как должное. Но я и не ждала благодарности. Это я была им благодарна за то, что они улучшают мою жизнь.

У бригады довольно часто случались церковные праздники, и тогда они не выходили на работу.

Я уважаю людей, которые уважают свою веру. И даже сверхжадный Колька допускал паузы в своей тотальной эксплуатации человека человеком.