Андрей Курков - Форель a la нежность (сборник)

Кровь замерла в жилах профессора. Он боязливо сделал два шага к тумбочке и взял в руки обрывок бумаги.

«Милый папа! Я тебе очень благодарна. Я люблю тебя. Я виновата, что тебя не послушалась и впустила его. Я не хочу больше жить на свете. Здесь, кроме тебя, никому верить нельзя. До свидания, милый папа. Прости!»

Мудренов судорожно смял записку и, опустив голову, вышел из квартиры. Через четверть часа он был в мастерской артели. Не обращая внимания на рабочих, он стал внимательно рассматривать гробы, стоявшие один на другом в три ряда. Глухонемые, еще ни разу не видевшие профессора в таком состоянии, взволнованно следили за его действиями. Он выбрал самый маленький, вытащил его к двери и присел на корточки, отрешенно уставившись в пол. Глухонемые осторожно подошли и стали полукругом вокруг профессора. Они боялись побеспокоить его, но терпеливо ждали. Наконец один из рабочих подошел и дотронулся до плеча. Профессор, не поднимая головы, протянул ему записку. Тот прочитал и с каменным лицом передал рядом стоявшему. Записка обошла всех. Рабочие стояли со скорбными лицами, не двигаясь.

Профессор встал, попытался одновременно поднять и гроб, и крышку. Рабочие учтиво подвинули его и сами взяли гроб.

Мудренов вышел на улицу, остальные двинулись за ним. Когда поднялись на второй этаж, навстречу вышел Магнитогорыч с перевязанной рукой. Профессор, увидев его, запылал злобой. Он с силой дал ему оплеуху. Хотел ударить еще раз, но Магнитогорыч не собирался ждать второго удара. Оттолкнув глухонемых, он помчался вниз, перепрыгивая через ступеньки. Профессор, сжав кулаки, смотрел ему вслед. Глухонемые переглянулись и обменялись знаками своего безмолвного языка.

Катю отпевали в маленькой церквушке. Старик-поп, дребезжа голосом, помахивал кадилом. На клиросе приятно и скорбно пели женщины в черном. Вокруг гроба стояли Мудренов и артель в полном сборе. Низенький рабочий, когда-то подавший Агатангелу Ильичу книгу учета, стоял у самого гроба и утирал рукой слезы.

Магнитогорыч, бледный, нервно оглядываясь по сторонам, зашел в подъезд и забежал на свой этаж, лихорадочно закрыв за собой двери. Около часа он выводил на листах бумаги дрожащей рукой неровные строки. Потом свернул листы в трубочку и, спрятав их во внутреннем кармане пиджака, выбежал из квартиры. Перед выходом из подъезда он выглянул и посмотрел по сторонам. Как будто все было спокойно. Быстрой походкой он направился в центр города. Мурашки беспрерывно бегали по спине, царапая нервные окончания. Бил озноб, дергалось левое плечо. Магнитогорыч все ускорял и ускорял шаг. Он смертельно боялся оглянуться и, напрягая шею, продолжал мчаться вперед. Нервное напряжение доходило до предела. Испуг пересилил боязнь, он обернулся и, к своему ужасу, заметил толпу людей, быстро идущих в его направлении. Ноги без сигнала рванули вперед, и Магнитогорыч уже бежал, бежал рывками, натыкаясь на прохожих. Через несколько минут он залетел в небольшой домик. Не отдышавшись, зашел в кабинет.

– Что-то вы раньше, чем договаривались! – улыбаясь, воскликнул толстенький мужчина с родинкой на носу.

– Здравствуйте, «дядя Ваня»! – тяжело дыша, выпалил Магнитогорыч.

– Ну, что у вас?

– Вот… очень много. Нашел врага… У него список сообщников… Вот здесь все. – Магнитогорыч вручил «дяде Ване» свернутые в трубочку бумаги.

– Список где? – заинтересованно спросил хозяин кабинета.

– Вот, вот он, – Магнитогорыч вытащил из трубочки один из листов.

«Дядя Ваня» углубился в чтение, но через минуту в недоумении поднял глаза на гостя.

– Что это? – строго спросил он.

– Список… – уже тише ответил Магнитогорыч.

– Список кого?

– С-с-сообщников…

– Аристотель, Апулей… сообщники? А может, соавторы? Может, братья во Христе? Вы меня разочаровываете. Где остальные бумаги?

Через минут десять «дядя Ваня» снова заговорил, но уже мягче и спокойнее.

– Здесь есть интересные моменты, но вы их не полностью раскрыли. Нас интересует книга. Точнее, лично меня она интересует. Я очень читать люблю, в отличие от вас. У вас действительно хорошие с ним отношения?

– Да, отличные. Мы с ним подружились с первого дня знакомства.

– И книгу он вам даст почитать?

– Конечно.

– Ну что ж. Это хорошо. Принесете ее мне на денек. Да! Какое имя вы себе выбрали?

– В каком смысле?!

– В смысле учета в нашей картотеке. Вы Тургенева любите?

– Наверно… – Магнитогорыч нерешительно закивал.