Маре Кандре - Женщина и доктор Дрейф

забрался на стул,

немного раздраженный тем, что ему так и не удалось прояснить этот случай:

— Да, продолжайте, пожалуйста.

Он с решительным видом ухватил ручку.

— Какие чувства связаны у вас с этим временем, опишите все, что вы видите,

в мельчайших деталях!

Женщина смотрела в пустоту.

Ясно было, что она медленно переходила в новую фазу сознания,

хотя минуту спустя она все-таки воскликнула

в отчаянии:

— Нет, все так трудно, доктор,

я не знаю,

я не могу!

И тот туман, который за секунду до того почти сгустился внутри нее в сцену, тотчас рассеялся, и она, всхлипывая, закрыла лицо руками.

В глазах Дрейфа появилось презрительное, вымученное выражение.

Только не это!

Истерический припадок следовало во что бы то ни стало остановить.

Поэтому он спокойно и деловито произнес:

— Успокойтесь, успокойтесь, милая барышня,

начните сначала, не торопясь,

и подумайте, что вы имеете дело со специалистом,

подумайте, что я все годы своей практики изучал самые глубины женской души и прочел нескончаемое число трудов о том, что женщина на самом деле может и хочет,

я хорошо понимаю, что все вы глубоко стыдитесь, что не обладаете мужским…

Тут он замолчал в середине фразы, и яркая краска разлилась по всему его лицу, запылали и оба его уха.

Он отчаянно пытался подобрать правильное и как можно более мягкое выражение,

найти слово, которое не пробудило бы в ней половых ассоциаций.

Наконец он быстро прошептал чрезвычайно тихим, едва слышным голосом:

— органом…

А затем продолжал тем же тоном:

— И что поэтому вы, совершенно естественно,

чувствуете себя сбившейся с пути, неполноценной, обделенной и прочее,

но поверьте,

у вас нет никакого повода для страха,

со мной вы можете чувствовать себя в полной безопасности!

Женщина снова лежала, вытянув руки вдоль тела.

И невидящими глазами смотрела прямо перед собой.

Трудно было определить, дошли ли до нее вообще его слова.

— Хорошо, продолжайте с того места, где вы остановились,

так значит, в Раю,

и вы там одна,

опишите, что вы видите и испытываете внутри себя!

Женщина почувствовала себя совсем тяжелой и сонной,

как обычно бывало, когда новое существо или видение напоминало о себе физически.

Голос ее сделался легким, светлым, тягучим:

— Нет, я не одна,

тот, — я не помню его имени,

только то, что он

мужчина, —

со мной.

Дрейф старательно записывал то, что бормотала женщина:

— Нас окружают деревья, и листья у них гладкие, мелкие,

в форме сердечка,

и я вижу все, доктор,

очень четко и ясно,

потому как время это прекрасно и все тут есть в изобилии!

Она закрыла глаза, чтобы яснее разглядеть видение во всей его красе, почувствовать разнообразие запахов сада, перекрывающих затхлый дух бумаги, пыли и старых чернил в Дрейфовой приемной.

— И время здесь бесконечно, доктор,

оно такое же, как растения, травы, деревья, он и я,

а стоим мы с ним под странным деревом,

только лица его я не помню и не вижу,

я просто знаю, что оно прекрасно и что ветви дерева отбрасывают на него свою тень.

Она на минуту смолкла, затем, улыбаясь, прошептала что-то такое, что на слух не слишком начитанного Дрейфа было подозрительно похоже на цитату из какого-то литературного произведения:

— Скоро в лучах жаркого полуденного солнца придет мой возлюбленный,

он встанет под кедром,

на его единственное слово я отвечу своим единственным словом,

и то, что во мне сложилось, отдам ему.

Она еще некоторое время с улыбкой смаковала эти слова, а затем продолжила:

— Здесь светло, но не от солнца,

скорее от чего-то большего, чем солнце, понимаете, доктор,

а с листьев деревьев свисают капли росы, в которых тысячекратно умножаются наши лица,

мы лежим в траве, бок о бок,

но…

Она вдруг замолчала с некоторым оцепенением на лице.

Дрейф поглядел на нее, затаив дыхание, в ожидании, но поскольку она и три секунды спустя все еще лежала молча, спросил в нетерпении:

— Что же дальше? Продолжайте, продолжайте!

Теперь голос женщины немного изменился, погрубел:

— Тут какой-то зверь, доктор,

сюда проникло какое-то создание,

я вдруг заметила,

как он обвивается вокруг ствола дерева,

а сам он большой, диковинный,

по внешности змей,

а внутри, доктор,

внутри он на самом деле…

Свет ослабел.

Недоразвитый эмбрион девочки покачивался в своей запыленной банке, комнату наполнял звук скрипучего пера Дрейфа