Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)

– Ну и откажись, если ломает, другого найдешь.

– И то правда, – весело согласилась Нина.

– А зря ты, – с чувством добавила Катя, превозмогая боль в груди. – Русские-то лучше, ей-богу… Нет, не то что лучше, но итальянцы не такие. Чужие они какие-то. А ты ведь совсем, совсем русская – и как ты там будешь?

– Господи! А здесь-то я как буду? Мне ж, Кать, сто лет уже! Пора о старости думать. У нас ведь как завтра жить не знаешь, не то что через сколько-то лет, – а там и знать ничего не нужно, все устроено – живи! Поэтому мне хоть за мышу, хоть за кого – лишь бы уехать.

– Ну, смотри, – сказала Катя, опять вспоминая об Адриано. Теплая волна пошла по телу, душа сжалась. «Ничего, пройдет и это, – подумала болезненно. – Видать, не судьба».

«И разве трудно было догадаться? – мелькнуло мучительное. – Все же прозрачно было…» Теперь ей казалось, что связь Нины с Роберто была очевидной. Теперь казалось, что и Нина знала про их эпизод со старым Рабини… Катя стала смотреть в окно – самолет снижался. Вспомнила, как в отчаянии ругала черта, который все подстроил. «А может, не черт, а ангел? Ангел-хранитель… Знает, что мне нужно – и все сам срежиссировал, только я этого пока не понимаю».

– До чего ж ты, Катька, девчонка замечательная! – неожиданно произнесла Нина. – Хочется для тебя что-нибудь хорошее сделать!

– Да ты уж сделала, – улыбнулась Катерина, с интересом глядя на орудие Провидения. – И ты хорошая… А чего так мужчин ненавидишь? Нет, вообще-то, я тебе, Нин, благодарна.

– За что?

– За все. И знаешь, Нин, я тебя уважаю. Ты даже язык выучила! Ты ради своей мечты – даже за «мышу»… Я другая. Не могу я жертвовать всем, и перемен никаких кардинальных не хочу.

– Ну, что ты, – отмахнулась польщенная Нина. – Да любая баба на моем месте…

– Нет, не любая. И дай тебе бог, Нинок! И мне дай бог, и чтоб нам потом ни в чем не раскаяться.

«Дамы и господа! Наш самолет пошел на посадку… Пристегните ремни, приведите ваши кресла в вертикальное положение…» – донеслось с потолка. Нина озабоченно пристегнулась и принялась рыться в сумке, перебирая подарки Роберто. Катя машинально нащупала пряжку ремня, закрыла глаза и беззвучно заплакала, не чувствуя боли, просто потому, что слезы уже были заказаны и столпились в глазах, ожидая выхода.

Расхожая пословица про волка, которого не судьба приучить смотреть в противоположную от леса сторону, корит переметливого хищника за неблагодарность: сколько, дескать, ни корми, а тот все за свое… Но так ли уж виноват волк? Да может, он и сам с содроганием глядит на этот равнодушный, заснеженный лес? Может, он всей душой и рад бы разделить идеалы тех, для кого сытая жизнь означает жизнь удавшуюся. Но что делать, если по-другому этот зверь устроен и смотрит в лес вопреки отличной кормежке и бежит, когда случай представится, не владея собой? А вот найдет ли еще в лесу счастье, нет ли… Ну так хоть поищет.

Чего только не наговорят о счастье! И в борьбе-то оно, и в семье, и в труде-то оно, и в богатстве… Разноголосица доказывает, что счастье бывает разное.

…Аля с самого детства чувствовала себя счастливой, а почему – не особенно задумывалась. Но поводов было достаточно. Например, она всегда мечтала стать врачом, не сомневалась, что станет им, и была счастлива уже от этого. Причем медицину любила не столько в альтруистическом или научном, сколько в лингвистическом смысле: больше всего ей нравились слова, всякие околомедицинские термины. Она читала журналы, специально выписанные для нее мамой, и замирала от распиравшего ее восторга.

– Дэ-эН-Ка… Вау! – восклицала Аля-шестиклассница, вникая в популярные статьи. – Де-зо-кси-ри-бо-ну-кле-ино-вая кислота, – прочитывала по слогам. – Дезокси-рибо-нуклеиновая, – медленно произносила вслух, запоминая. Отрывалась от журнала и смотрела в окно невидящими глазами. Звуки дивного слова потрясали ее, волновали воображение и чувства. – Только в мед , – шептала Аля в восторге. – Только врачом! И всегда, всегда вот так… Дезокси-рибо-нуклеиновая!

И в самом деле, какая она была счастливая, все, все ей дано было авансом: красота, обаяние, прелестная смешливость, отличные способности, достаток в семье и комплект образцовых родителей.

Аля словно родилась таким человеком, которому все позволено. Даже если ее поступки не нравились, все равно ей все всё прощали, по-другому было просто невозможно: эти ясные глаза, эти ямочки на щеках, эта трогательная, милая рассудительность – Аля с рождения умела проникать и западать людям в души. Потому ее редко покидало пронзительное счастье избранника, баловня судьбы, которого в будущем, уж конечно, ожидают еще большие чудеса избранности. Лишь иногда накатывали словно бы приступы какой-то неудовлетворенности, особенно когда она тщетно искала близости со слишком занятыми родителями. Но тоска очень быстро проходила.