Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)

«Нет, не приеду, – про себя твердила Катя. – Незачем».

Потом эта суета в отеле, Роберто провожал отъезжающих. Вид у него был мужественный, только скулы напрягались и белели, когда он украдкой сжимал руку Кати, шепча еле слышно: «Катиа… аморе миа…» А ей до смерти хотелось увидеть Адриано – хоть разок перед отъездом. Может быть, сделать то же самое: сжать руку, сказать: «Ади, аморе миа… любовь моя…»

Наконец он появился за стойкой бара. Она чуть в обморок не упала, различив любимую синюю рубашку. Не то что взять за руку и шептать признания – слова не могла вымолвить.

– Катиа, бон джорна! Водка, прэго? – воскликнул он с отменной любезностью, и по лицу его пробежала словно судорога.

Она смотрела, не отрываясь, взглядом прося прощения. Ей хотелось его поцеловать, но осмелилась только коснуться пальцев и тут же сделала вид, что случайно. В горле защемило, она отошла.

Подошел микроавтобус. Роберто приглашал гостей приезжать еще, Адриано вежливо улыбался с крыльца. Синьор Рабини легко, как в первый день, подхватил Катины вещи, поставил в багажник. В последний раз стиснул ей руку.

Она посмотрела на Ади. «Поцелую… не могу…» – и, не дав себе опомниться, прикоснулась губами к любимой щеке. Он улыбнулся, любезно и почтительно, слегка склонив голову. А Катя, чтобы сгладить выходку, прильнула так же и к старшему Рабини. Роберто засмеялся фальшиво, смущенно оглядываясь, как бы приглашая присутствующих быть снисходительными к юной непосредственности отбывающей русской особы…

Самолет приближался к Москве. Нина беззаботно лопотала рядом с Катериной, поменявшись местами с ее соседом… В Римини она представила подруге своего «итальяшку». «Ой, – про себя изумилась Катя, – действительно похож на летучую «мышу». Кандидат в мужья был крошечным, огромные пергаментные уши напоминали прозрачные крылья, личико походило на мордочку грызуна.

– Да-а… – сказала Катерина, собственно, не зная, что сказать.

– Такой страшненький, – вздохнула невеста.

– Н-ну, почему же, – возразила было Катя, но так и не нашла во внешности жениха ничего, что можно было бы положительно отметить. – А важно ли это, если ты рвешься в Италию, и он готов все устроить? – только и сумела придумать в ответ.

– …Не знаю, не знаю, – томилась Нина в самолете. – С другой стороны, Роби на мне никогда не женится. Нет, нет! Хотя он и говорит, что если б не был женат, то тогда, но… Я уж по-всякому пыталась – полный облом!

Она вдруг умолкла. Катерина ошеломленно смотрела на нее.

– Ой, Кать! Ну ты прям как маленькая! Да мы с ним уже четыре года живем! А на какие же шиши я, по-твоему, по нескольку раз в год в Италию летаю? А в Москве на что существую? Все он, кормилец!

– Но… зачем же ты тогда комедию ломала? «Закадрить хочу…»

– Ну… как-то неудобно было… сразу-то рассекречиваться…

Катя закрыла глаза – ей неприятно было видеть Нину.

– Тошнит, – сказала. – Я посплю.

– Поспи, деточка. Тебя накрыть моей кофтой, не холодно?

Катя погрузилась в воспоминания. Прокручивала в памяти свою странную историю, и получалось, что если бы с самого начала она знала об отношениях Нины и Роберто, то того эпизода в саду ресторана никак не могло бы произойти! Не опасаясь обидеть щедрого итальянца, и без нее уже обласканного соотечественницей, она сумела бы объясниться с синьором и на родном своем языке. Тогда и с Адриано все могло устроиться по-другому… И кто знает? Не ее ли судьба осталась там, в зазеркалье? Ведь все фрагменты пазла, возможно, легли бы на свои места, сложившись в красивую картинку.

Она представила, как возвращается домой с потрясающей новостью, как ликует тетка, плачет мама… Потом воротилась бы к любимому. На пээмжэ ?.. «Катюша, хочешь жить в Италии? – спросила она себя определенно, и определенно ответила: – Не хочу. А как же мама? И подружки… и первая любовь… и все мое здесь…» «Но тогда не желаешь ли иметь возлюбленного за тридевять земель, чтобы после каждой встречи душа отрывалась с мясом? А долгие промежутки между свиданиями становились провалами, заполненными одним лишь мучительным ожиданием? – Нет, не желаю. – И правильно. А то оглянешься на молодость – а там вспомнить нечего: только ждала, все ждала, время торопила, ждала – не жила…»

Она открыла глаза, посмотрела на Нину.

– Тебе нехорошо? Что-нибудь нужно? – забеспокоилась та.

– Нет-нет, нормально, тебе-то как?

– Да вот, все не знаю, на что решиться, – Нина озабоченно вздохнула. – Жених мой ушастый ждет ответа. Я, пожалуй, откажусь.