Михаил Найман - Плохо быть мной

По выражению ее лица я видел, что для нее все это чушь несусветная.

Еще раз подкинул монетку, не поймал. Монетка покатилась по земле и замерла у ее ног.

— Решка, — сообщил я. — Загадал на орла. — Нагнулся поднять монетку, ткнулся ей в колени и наконец понял, что хватит. — До свидания. Все-таки пойду. Дико не идти, раз уж приехал. Неохота просто ужасно.

По правде, я не особо расстроился, что вел себя так глупо. Нужный завод нашел сразу. Еще не сверился с адресом, а уже точно знал, что сюда. Открыл дверь и шагнул в середину рабочего дня. Освещение такое, будто этот день там царил вечно. У людей внутри цеха шесть часов утра начиналось вечным днем и в восемь вечера им же заканчивалось. Было ясно, что опоздал как следует. Что конвейер работает давно. И что люди за ним тоже давно работают.

По конвейеру ползли коробки — большие и поменьше. Работа выглядела не особенно тяжелой. Тридцать или сколько их было человек стояли рядами с обеих сторон, ставили на ленту коробки, смотрели, как они проезжают, и только двое последних ставили их одну на другую.

Две бригады — черные и испанцы. Белых только двое, оба начальники. Тот, кто помоложе, — главный. Другой — чуть за пятьдесят — скорее всего, числился в его помощниках. У него было тупое и одновременно хитрое лицо. Хитростью мелкой — если он тебя и обманет, то на три копейки. Ему одному и будет понятно, что обманул. Чтобы встретиться с такой физиономией, не обязательно было уезжать из России — на любом похожем заводе таких навалом.

Лицо у молодого вообще было комсомольское. Этот парень был в согласии с жизнью, он заключил с ней некий контракт. Он следил, чтобы во время рабочего дня все шло нормально, и считал, что занимает более или менее ответственный пост.

«Ответственный» и «начальник» были применительно к этим двоим понятиями условными. Всем заправляли черные. Не в том смысле, что они хорошо работали, а в том, что держали всех в страхе. Испанцев просто гнобили. Вообще атмосфера была очень напряженная, практически неконтролируемая. Рабовладельческий строй, только наоборот. Негр, работавший в паре с испанцем, вместо того чтобы передать коробку, всякий раз бросал ее на пол. Когда тот нагибался, черный показывал на него пальцем и скалил зубы, приглашая всех посмеяться с ним заодно. Коробки от удара здорово портились. На испанца было жалко смотреть.

«Начальники» вообще были не в состоянии что-либо сделать. Соглашались с тем, что происходило, лишь бы достичь своей цели — работы или ее видимости: чтобы конвейер в течение рабочего дня был включен. Контролируемый хаос.

В первую минуту я не разобрался, чем это может мне грозить. Понял, когда меня поставили работать в самом дальнем углу конвейера. Рядом встал толстый начальник и стал заслонять меня своим телом. На случай, я догадался, возможной драки. Тот, что помоложе, тоже сообразил, что ситуация не из простых. Он дал еле заметный сигнал толстому, и на лицах обоих появилась озабоченность.

Молодой черный парень, младше меня примерно на три года и примерно втрое шире в плечах, подходит к месту, где я работаю, отталкивает одного из испанцев и начинает перебирать коробки в угрожающей от меня близости. На его кепке изображен марихуановый лист. Я недоумеваю, как с таким выражением лица можно носить знак, олицетворяющий столь хрупкое и возвышенное состояние духа. Немного похож на гончую. Удлиненные черты лица. Я когда на него посмотрел, сразу вспомнил Снуп Догга, а все ниггеры с альбома Др. Дре «The Chronic» должны быть где-то неподалеку. То есть парень как бы один из чуваков с диска. Тех самых — «ниггеров с большими членами, автоматами Калашникова и с навыками замочить насмерть полицейского». Я просто ощущал их присутствие. «Ниггеров, которые не умирают» — тех, кто громит город во время лос-анджелесских беспорядков. «Ниггеров с мазафакинг миссией».

Я посмотрел на него и беспомощно улыбнулся. Это, видимо, слегка выбило его из колеи — из всех возможных вариантов развития событий такой он ожидал меньше всего. Он резко откинул назад голову, и вид у него при этом был сердитый.

— Что улыбаешься? — быстро нагнулся ко мне.

— Привычка. — Я отпрянул назад, потому что его хищное лицо оказалось вплотную к моему.

— Джонни Деппа знаешь? Недавно тоже скорчил улыбочку — пришлось набить ему морду…

Я не понял, о ком шла речь. Не о самом же Джонни Деппе. Может быть, кличка одного из братьев этого парня по оружию? Из темного гетто мира Др. Дре с альбома «The Chronic» или кого-нибудь в этом цеху.