Михаил Найман - Плохо быть мной

Я обратился к нему:

— Слушай, у вас в Мексике, говорят, дешевый кокаин. Даже когда я жил у себя дома, там поговаривали, что в Мексике он обалдеть какой дешевей. Говорят, он тут самого высокого качества.

— Рэп — вот что у нас дешевое, — ответил парень. — Самая что ни на есть фигня. Этот рэпер еще будет мне говорить, какое мы тут все дерьмо. Будто я не знаю это без него. Слушай, мы тут решили записать что-то наподобие хип-хопа. У тебя вроде крутой акцент. Может, поучаствуешь? Сделай свой репрезент. Ты откуда?

— Из России.

— Круто! Русский репрезент! — Парень перемотал пленку на начало кассеты. — Попробуй, — сказал он. — Хоть ты исправь настроение.

Он нажал кнопку «запись» и поднес ко мне магнитофон.

— Эстер, — произнес я в микрофончик. — Если ты все-таки решишь уйти от меня, я хочу попросить тебя об одной вещи: не уходи окончательно! Если ты не хочешь, чтобы мы были любовниками, позволь мне просто быть в одном с тобой пространстве. Я люблю тебя больше, чем любовницу, и потерять тебя мне страшнее, чем только возлюбленную. Если хочешь, я стану тебе братом, другом, хоть компаньоном. Видишь, я готов просить у тебя милостыню. Какая у нищего может быть гордость — верно, милая?

Он возмутился.

— Что за хрень! Запорол мне кассету, гад! Бери теперь эту мутотень себе. Мне эта фигня не нужна, так же как ты той девке, которую только что умолял тебя не бросать. — Он показал на огромного парня, который все это время ходил туда-обратно перед кафе, как часовой. — Вон чувак, у которого можно затариться кокаином. Если нужен кокаин, обращайся к нему. А если кому требуются дерьмовые репрезенты, то за этим обращайся в Соединенные Штаты. — Он мотнул головой в сторону дороги, по которой приехали мы с Эстер и Салихом. — Все дерьмо к нам закачивают оттуда. Недаром ты прикатил из Штатов, чтоб выдать такой дешевый репрезент.

Я положил кассету в карман. Вышел из кафе и подошел к амбалу, который светился перед входом.

— Сколько тебе надо? — спросил он на нечистом английском, даже не взглянув в мою сторону.

Если честно — я не хотел кокаина. Я все слушался непонятных правил моего английского прошлого, которые сам себе поставил. Но в Мексике надо служить мексиканской идее. Мне казалось, английские друзья не простили бы мне, узнай они, что я был в Мексике и не отоварился кокаином.

— Слышал, у вас тут в Мексике дешевый кокаин, — проговорил я опробованную фразу. — Даже в России утверждают, что он у вас тут высшего качества.

— Деньги сейчас отдашь мне, — лениво перебил меня наркоделец. — А чувак за углом передаст тебе дозу.

Он оборвал себя на полуслове и начал уходить в переулок. Я увидел, как он бросил на землю мешочек с белым, который так и остался лежать посередине улицы. Два копа в черных фуражках с желтыми звездами следовали за парнем. Наркоделец уходил в переулок. Копы шли за ним. Пакетик, по всей видимости, они не заметили.

Какое-то время я стоял в нескольких шагах от него. Потом я будто со стороны увидел, как с пакетом в руке несусь прочь от кафе. Я знал, что меня никто не преследует, но мне было так же страшно, как будто за мной гналось жуткое чудище. На центральной площади городка перед собором я увидел Эстер. Она сидела, свесив голые ноги в воду фонтанного бассейна. Салих устроился рядом. Эстер чем-то походила на скульптуру католической святой у фонтана. Только гораздо более сексуальная.

Одного брошенного на меня взгляда было достаточно, чтобы она увидела, в каком я состоянии.

— Едем домой, — сдержанно произнесла она. Она словно советовалась с Салихом. — Он совсем плох, — обратилась она к нему.

Машина неслась в сторону американской границы. Ехали молча, в салоне была напряженная атмосфера, и причиной этому был я. Я был виноват перед всеми в том, что мне плохо.

— Послушаем музыку? — предложила, наконец, Эстер, чтобы хоть как-то разрядить напряжение.

— У меня есть что послушать, — сказал я и вставил в магнитофон на приборной панели кассету.

— Эстер, — раздался мой голос из колонок. — Если ты все-таки решишь уйти от меня, я хочу попросить тебя об одной вещи: не уходи окончательно! Если ты не хочешь, чтобы мы были любовниками, позволь мне просто быть в одном с тобой пространстве.

— Выключи этот ужас! — приказала Эстер бесцветным голосом.

— Если хочешь, я стану тебе братом, другом, хоть компаньоном, — слушали мы. — Видишь, я готов просить у тебя милостыню. Какая у нищего может быть гордость — верно, милая?

— Выключи! — крикнула Эстер. — Фак, это невозможно выдержать! — Она сменила скорость так резко, что коробка передач пронзительно заскрежетала.