Михаил Найман - Плохо быть мной

— А вот это мне понравилось! — неожиданно поднял голову один негр. — Перемотай пленку и заведи это дело опять, брат мой!

Корки запел снова, с двойным вдохновением.

Становилось холодно. Мы с Эстер пошли к машине, чтобы взять одеяло. Когда костер превратился в маленькую точку, мы услышали приближающийся шум ломающихся веток. Чья-то фигура нагнала нас. Корки выплыл из темноты и пошел рядом с нами.

— Знаешь, во что ты влез, парень? — небрежно бросил он, глядя поверх меня.

— В смысле? — Из головы еще не улетучилась исходившая от него угроза, поэтому я решил поддержать беседу.

— Связался с ней, — кивнул он на Эстер. — Отношения с женщиной — это тропа войны. Только если мужчина напряжен, как тетива лука, он не конченый человек. Мужчина ни в чем не должен быть хуже женщины. Я жил с женщиной, — он нагнулся ко мне и понизил голос, словно делясь секретом. — Знаешь, что я делал, когда у нее были месячные? Резал себе руки, чтобы ни в чем не уступать ей. А ты что? — посмотрел он на меня чуть погодя невидящим взглядом. — Расплылся как кисель, пустил слюну. Знаешь, что сделает с тобой Эстер? Поселит злого духа в центре твоей грудной клетки. Потом он спустится к тебе в живот, — выпятил свой живот Корки. — Будет разрастаться там, как эмбрион. Женщина, с которой я жил, испортила мне глаза. Поселила там двух маленьких червячков, посмотри на мои зрачки…

Глаза у Корки светились даже в темноте.

— В табачном дыме исчезнет мой полупрозрачный силуэт, — произнес он вдруг с артистической интонацией, будто декламировал стихи. От этого стало неуютно. — Сигареты я не курю. Только анашу, что растет на участке моего друга Джейми…

Мы молчали, и молчание было неловким.

— Джейми ушел к праотцам, — продолжил Корки после паузы. — Так что приходится поддерживать его участок. Хотя бы это я ему должен. Я вообще-то жизнерадостный человек, — он посмотрел на меня пронзительным взглядом. — Но иногда задумываюсь над тем, чтобы покинуть этот мир. Не потому, что меня одолевают мрачные мысли. Один индейский вождь, когда добился всего, покончил с собой. Джейми ушел отсюда вместо меня. Ошибка. Я вылетел из машины, пролетел двадцать метров, и ничего. Умер Джейми, а не я.

— Корки попал в страшную аварию, — сказала Эстер. — Водитель погиб, Корки отделался царапинами. Расскажи ему об этом…

— Рассказать? — переспросил Корки. В его лице проступила детскость. — В общем, влюбился я в женщину. — Его взгляд опять метнулся поверх наших голов. — И все мои друзья влюбились в женщину.

— В ту же самую? — не поняла Эстер.

— Почему в ту же самую? Каждый в свою. Все эти идиоты сошли с ума. Вот что делает с тобой женщина. Поселит злого духа в центр твоей груди. Потом он спустится тебе в…

Он замолчал. Мы переминались с ноги на ногу.

— Когда я поднялся на ноги, после того как вылетел из машины, — медленно произнес Корки, — подхожу к Джейми и говорю: «Ну что, покатались?». Только он меня не слышал — перешел в другой мир, к праотцам. «Джейми, — кричу, — ошибка! Я хотел уйти из этого мира! Тебе зачем было это делать вместо меня? Я тебя об этом просил?» Подъехала полиция. Я им говорю: «Ошибка. Я двадцать метров пролетел, и ничего. А этот чувак бросил нас. Никак не получается покинуть это место. Отпустите вы меня!» Те ничего не понимают. «Как же мы тебя отпустим? Ты ведь эту машину угнал». Не поняли, что я имел в виду, что меня эта жизнь не отпускает.

Он сделал несколько взмахов руками в воздухе в духе восточных единоборств и оборвал речь. И пошел в темноту, кивая самому себе.

— Корки! — окликнула его Эстер.

Он развернулся и подошел к ней. Она взяла его за руку. Он стоял напротив нее, не освобождая своей руки из ее. Теперь он весь походил на малыша.

— Уже три часа ночи, — тихо сказал он, посмотрев на меня.

— Что? — не понял я.

— Три часа ночи, а из тебя все исходит полуденный свет. Не готов к делам ночного сумрака? Или хочешь сказать, ты не любишь темноту? Будь осторожен, люди не терпят светлых личностей. Они въедаются им в печенки…

Корки растворился в ночной черноте. Мы с Эстер забрали, что нужно, из машины и пошли к неграм разговаривать о Ямайке. Впереди маячила Калифорния.

«…Как я могу быть белым? Меня даже не существует…» Вот именно: я даже не существую… Мы с Эстер стоим на автобусной станции в Пенсильвании. Купили билеты, чтобы ехать в Калифорнию через всю страну. Здесь наша первая пересадка. В Сан-Диего будем через три дня.

Серые бетонные стены кусались, глядели сурово и воинственно. Люди тоже смотрели, словно собирались поставить тебе фингал. И это только малая доля того, что они готовы с тобой сделать. Еще два года назад все было по-другому. Тогда на этой же станции местный наркоделец разговорился со мной, предлагал купить его кроссовки. Наркодельца забрал полицейский и чуть не забрал меня. Случай, который можно рассказывать друзьям. А сейчас стоишь, и по тебе палят гаубицы. Жутковатые фигуры людей, готовых проклясть тебя, когда ты откроешь им, что ты заодно с чуваком, который рэпует сейчас из бумбоксера негрилы в углу. В гремящем из магнитофона рэпе я узнаю Эминема, белого рэпера, недавно выпустившего альбом. Герой альбома Эма — в своем роде гангстерский Холден Колфилд рэпа.