Джессика Кнолл - Счастливые девочки не умирают

Я не считала мистера Ларсона толстым, но в его гостиной, когда я, накинув на плечи одеяло, переходила от одной фотографии на стене к другой, я заметила, что раньше он был таким же стройным и подтянутым, как Лиам и Дин. На фотографиях у него были широкие мускулистые плечи — результат тяжелых тренировок в спортзале — и слабо выраженная талия, намекавшая, что без упражнений на пресс ее попросту разнесет. Когда мистер Ларсон стал меня тренировать, он перестал казаться мне идеалом мужской красоты. Его старые фотографии напомнили, каким я увидела его в первый учебный день, и я поплотней завернулась в одеяло — вырез моей футболки вдруг показался мне слишком откровенным.

— На, поешь, — сказал мистер Ларсон, протягивая тарелку с куском пиццы.

Я послушно принялась за еду. Как только мы зашли в квартиру, я заявила, что не голодна, но стоило мне куснуть разогретую пиццу, холодную и рыхловатую внутри, как на меня напал зверский голод. Я смолотила целых четыре куска и в изнеможении откинулась на спинку дивана.

— Так лучше? — спросил мистер Ларсон, и я мрачно кивнула.

— Тифани, — начал он, наклонившись вперед, сидя в кресле рядом с диваном. Он намеренно уселся в кресло, а не на диван, рядом со мной. — Давай обсудим, что делать дальше.

Я зарылась лицом в одеяло. От съеденной пиццы у меня появились силы, чтобы снова разрыдаться.

— Пожалуйста, не надо, — пискнула я.

Только моим родителям не рассказывайте. Молчите в школе. Будьте другом, не делайте хуже.

— Наверное, я не должен тебе этого говорить, — вздохнул мистер Ларсон, — но с Дином и раньше бывали похожие… проблемы.

— Какие проблемы? — всхлипнула я, подняв лицо и утерев слезы краешком одеяла.

— Он и раньше силой добивался других учениц.

— Пытался, — поправила я.

— Нет, — твердо сказал мистер Ларсон. — То, что произошло три недели назад у него дома, — это не просто попытка. И сегодня тоже.

Когда все было позади, забыто и похоронено, когда я поступила в университет, переехала в Нью-Йорк и получила все, чего, как мне казалось, я хотела, — даже тогда мистер Ларсон оставался единственным, кто прямо сказал мне, что во всем происшедшем не было моей вины. Даже в маминых глазах промелькнула искорка сомнения. Как я могу тебе поверить? Как можно упиться в хлам в мужской компании и потом удивляться тому, что случилось?

— Мои родители никогда меня не простят, — промычала я.

— Простят, — пообещал мистер Ларсон. — Вот увидишь.

Я откинулась на подушки и закрыла глаза. От блужданий по дорогам Мейн-Лайна гудели ноги. Я могла бы заснуть, не сходя с места, но мистер Ларсон уступил мне свою кровать, а сам устроился на диване.

Он вышел из спальни, стараясь не хлопнуть дверью. Я укрылась вишневым одеялом, потертым от долгого использования. От него пахло взрослым человеком, как от папиных вещей. Интересно, сколько женщин лежало здесь до меня и как мистер Ларсон целовал их в шею, томно и неторопливо двигаясь над ними, — в моем представлении секс был именно таким…

Среди ночи я проснулась с пронзительными воплями. Должно быть, я кричала на весь дом, потому что в спальню ввалился запыхавшийся мистер Ларсон, включил свет и, склонившись надо мной, громко уверял, что мне приснился кошмар.

— Все в порядке, — успокаивал меня мистер Ларсон, когда я взглянула в его лицо. — Ты в безопасности.

Я укрылась до подбородка, так что из-под одеяла виднелась только моя голова, и промямлила:

— Извините.

— Не извиняйся, — ответил мистер Ларсон. — Ты страшно кричала во сне. Я решил тебя разбудить.

— Спасибо, — кивнула я головой.

На нем была футболка, облепившая внушительные покатые плечи. Он повернулся и направился к дверям.

— Не уходите! — крикнула я, вцепившись в одеяло. Я боялась оставаться одна. Сердце неровно заколотилось в груди — первый признак надвигающейся истерики. Долго так продолжаться не могло. Если оно остановится, кого мне звать на помощь? — Я не смогу заснуть. Пожалуйста, не уходите.

Мистер Ларсон обернулся и посмотрел на меня, сжавшуюся в его кровати, с какой-то непонятной тоской во взгляде.

— Я лягу на полу, — вздохнул он.

Я просительно кивнула, и мистер Ларсон пошел в гостиную за подушкой и одеялом. Он бросил их на пол рядом с кроватью и перед тем, как выключить свет, немного повозился, устраиваясь поудобнее.

— Спи, Тифани, — сонно пробормотал он. Но я даже не пыталась уснуть. Я пролежала так всю ночь, прислушиваясь к его ровному дыханию, уверявшему, что все будет хорошо. Впереди меня ожидали долгие годы бессонных ночей.