Джессика Кнолл - Счастливые девочки не умирают

— Только Хилари с Оливией не говори, — вполголоса сказал он.

Я хотела спросить, почему не надо говорить им, но тут подвалил Пейтон.

— Чувак, ты, типа, уселся на том самом месте, где Финнерман лизался со своим дружком.

— Гонишь! — гаркнул Дин и громко срыгнул.

— Не веришь? Их Оливия застукала. — Пейтон закричал куда-то в темноту: — Лив, ты ж видела, как Хантер полировал Финнерману торпеду? Прямо здесь?

— Меня чуть не стошнило! — донесся голос Оливии из-за деревьев.

Я провела пальцем по гладкой древесине, пытаясь представить, насколько острой должна быть бензопила, чтобы оставить такой аккуратный срез. В голове вертелось множество вопросов, но я не решалась их задать. Артур мог оказаться куда более маргинальной личностью, чем я предполагала, и тогда лучше не упоминать, что мы общаемся. Обвинение против него было серьезное.

— А кто это — Бен Хантер? — спросила я. Надо было как-то потянуть время, чтобы переварить обрушившиеся на меня новые сведения.

Дин и Пейтон разом заржали, и Дин непринужденно закинул руку мне на плечо.

— Один голубец из местных. Почикал себе вены.

Пейтон наклонился вперед. Мои глаза уже привыкли к темноте, и сейчас, вблизи, его красивое лицо казалось особенно выразительным.

— Увы, сдохнуть ему не удалось.

— Увы. — Дин отпихнул Пейтона в бок. Тот покачнулся, банка выпала из руки и с шипением покатилась по поляне. Пейтон ругнулся и побежал следом.

— Он выжил? Где он теперь? — спросила я в надежде, что голос не выдает терзавшего меня беспокойства.

— Ну ты даешь, Финни. — Дин встряхнул меня так, что от неожиданности я прикусила кончик языка. — Скажи еще, что тебе его жалко?

— Нет, — ответила я и сглотнула. Во рту появился кисловатый привкус крови. — Я ведь даже не знаю, о ком речь.

— Его дружок, наверно, волосы на себе рвет от горя. — Дин отхлебнул из банки. — Смотри, не путайся с этим Артуром. Он конченый. — Дин как бы невзначай задел мой сосок пальцами. — Приходи ко мне в пятницу, — шепнул он и добавил: — Только, чур, Хилари с Оливией ни слова.

Я имела глупость сделать все именно так, как он сказал.

Таксист, который в тот вечер вез меня на вечеринку к Дину, был человеком терпеливым, в отличие от остальных, которые, много лет спустя, летали со мной через весь Манхэттен, когда я опаздывала утром на работу, и поздно вечером отвозили меня домой, когда я намеренно засиживалась допоздна, чтобы взять такси за счет редакции. Ни слова не говоря, он насмешливо наблюдал, как я мелочью отсчитывала двадцать два доллара сорок центов, — столько стоило добраться из школы до Ардмора, где жил Дин. Ровно столько я заплатила за свою поруганную честь.

Когда я с тяжелой сумкой, оттягивающей плечо, выбралась из такси, солнце уже садилось. На мне все еще была пыльная и пропотевшая спортивная форма, и я рассчитывала принять душ в доме Дина. Я страшно переживала, как бы никто не зашел в ванную и не увидел меня голой, поэтому, когда Дин отвел меня в комнату для гостей с отдельной ванной комнатой, я помылась в два счета.

Я пригладила свои недавно осветленные волосы и слегка подсушила их феном. Укладывать их как следует я не умела — умение придет через несколько лет — и не знала, что мне нужны всего-то круглая щетка и жидкость для выпрямления, чтобы укротить толстые волнистые пряди. К счастью, в начале второго тысячелетия в моде были полураспущенные волосы. Я собрала локоны в небрежный пучок на макушке, слегка припудрила нос и подбородок. Тушь для ресниц — и готово. Специально к этому дню я выпросила у мамы деньги на новые трусы, а старые порезала ножницами, соврав, будто от занятий спортом на них разошлись швы. В отделе женского белья я купила самые соблазнительные трусики: шелковые, в леопардовых пятнах, с низкой талией. Дома я их примерила. Выяснилось, что резинка трусов достает мне до пупка — трусы оказались утягивающие. Нимало не смутившись, я завернула их книзу, на линию бедер. Не важно, как они сидят, решила я, зато они из шелка. И с леопардовыми пятнами. Грустно наблюдать, как девушка-подросток рвется в постель, не разобравшись, что сексуально, а что — нет.

— Дай пять! — гаркнул Дин, когда я вошла на кухню. Вокруг стола толпились ребята из футбольной команды, включая Пейтона, и подбрасывали четвертаки, стараясь угодить в стаканы с пивом. Других девушек, кроме меня, не было.

— Финни, брось-ка за меня, — сказал Дин и поцеловал четвертак. — Принеси мне удачу.

Пейтон шепнул что-то на ухо рядом стоящему приятелю, и оба загоготали. Шутка явно была в мой адрес, к тому же наверняка пошлая, и я зарделась от гордости.