Джессика Кнолл - Счастливые девочки не умирают

После вступительного слова женщины — офицера полиции, — одна из слушательниц подняла руку.

— Значит, секс по пьяни — это всегда изнасилование?

— В таком случае меня насиловали сотни раз, — вставила миловидная старшекурсница, выступавшая в роли модератора и страшно гордившаяся тем, что ее комментарий наделал в зале столько шуму. — Изнасилование — это если девушка пьяна вдрызг и не в состоянии согласиться на секс.

— Ну а если я соглашусь, а потом буду лежать в отключке? — не отставала девушка.

Модератор взглянула на офицера полиции. Вопрос был скользкий.

— Главное, — заговорила офицер, — и мужчин это тоже касается — все мы знаем, как ведет себя человек, если перебрал. Главное — вменяемость.

Про себя я взмолилась, чтобы девушка задала следующий вопрос.

— Ну а что, если перебрали оба?

— Уже сложнее, — признала офицер и с ободряющей улыбкой прибавила: — Просто делайте, что в ваших силах.

Как будто речь шла про пятикилометровый забег на уроке физкультуры.

Иногда я над этим размышляю. Возможно, Лиам тоже был пьян в стельку и не соображал, что творит. А может, порой просто устаешь держать зло на человека.

Мы с мамой никогда не бывали на мемориальной службе у квакеров. Порывшись в интернете, мы узнали, что установленной церемонии у квакеров нет и каждый, кто пожелает, может встать и произнести несколько слов об умершем.

О Лиаме говорили много хорошего. Его родители и младший брат с такими же необыкновенно синими глазами плакали в углу, прижавшись друг к другу. Время от времени мистер Росс испускал глухой вой, который нарастал в гулком зале и многократно усиливался, вылетая через вентиляционные отверстия наружу, так что стоявшие под ними люди отшатывались от стен. Как плачет человек, перекачанный силиконом, я узнала задолго до того, как Ким Кардашьян разрыдалась на телевидении. Мистер Росс, востребованный и состоятельный пластический хирург, в сущности, ничем не отличался от своих клиенток — изворотливых домохозяек, прибегавших к его услугам в надежде исправить ужасные последствия ухищрений, на которые они когда-то пошли, чтобы удержать своих муженьков.

Он с трудом держал себя в руках, пока выступавшие расписывали, каким особенным, веселым, симпатичным и толковым парнем был его сын. «Толковый» — спасительное слово для родителей, чьи дети учатся на тройки, — либо потому, что учатся спустя рукава, либо потому, что на самом деле никакие они не толковые. В тот момент я решила: что бы ни случилось, я не стану выяснять, из какой я категории. Я буду вкалывать и сделаю всё, чтобы вырваться отсюда.

Когда служба закончилась, все стройными рядами потянулись к выходу. Девчонки рыдали, сбившись в группки по трое-четверо. Их белокурые волосы ослепительно бликовали под ярким солнцем.

Кладбище, куда мы отправились после службы, лежало слева от молитвенного дома. Мы с мамой сидели так близко к выходу, что теперь оказались рядом с родителями Лиама, стоявшими в плотном кольце. Люди всё прибывали, и кто-то тронул меня за руку. Влажная ладонь Акулы скользнула в мою, и я с благодарностью пожала ее.

Отец Лиама держал серебряную вазу. Сначала я подумала, что это ваза для цветов, которую поставят у надгробия, и только потом до меня дошло, что это урна с прахом Лиама. За свою недолгую жизнь мне доводилось пару раз присутствовать на похоронах, и всегда покойника хоронили в гробу. Каких-то три недели назад Лиам переживал по поводу лука в бутерброде. У меня в голове не укладывалось, как человек, который еще недавно возмущался из-за лука, мог угодить в кремационную печь и превратиться в пепел.

Я подняла глаза. Напротив меня, с другой стороны могилы, стоял мистер Ларсон. Украдкой взглянув на маму и убедившись, что она смотрит в другую сторону, я, не поднимая руки, помахала ему. Он помахал в ответ. Рядом с ним стояла красивая, но безликая по моим воспоминаниям, блондинка. Теперь я знаю, что это была Уитни.

Когда на мокром газоне собралось достаточное количество траурно одетых людей, мистер Росс передал урну жене. Логично предположить, что жена пластического хирурга должна выглядеть соответственно, однако миссис Росс была самая обычная мамаша: невысокая, пухлая, в свободной блузке, скрывающей полноту. Интересно, что бы она сказала, узнав, как обошелся со мной ее сыночек? Наверняка вздохнула бы, сокрушенно покачав головой. С таким же разочарованием, что и моя собственная мама.

— Мы собрались здесь, чтобы почтить память о Лиаме, но, пожалуйста, не стоит специально приходить сюда, чтобы подумать о нем, — громко произнесла миссис Росс и прижала урну к груди. Ее губы дрогнули. — Думайте о нем всегда. Где бы вы ни были.